Благодарное слово о преподобном Стефане Филейском

   В конце XIX  столетия в православной жизни Вятского края  наметилась одна приятная тенденция. После почти векового «застоя», вызванного указом императрицы Екатерины Второй о ликвидации «нерентабельных» монастырей, на Вятской земле вновь стали появляться малые обители, многие из которых впоследствии становятся весьма известными не только на Вятке, но и за пределами епархии. До самого смутного 1917 года почти во всех уездах один за другим появляются малые монастыри, существовавшие наряду с большими и древними, такими как Вятские Успенский, Преображенский и Слободской Кресто-Воздвиженский. В свою очередь, появление такого большого количества монастырей породило на Вятской земле такое явление духовной жизни, как старчество…

  Одним из первых новых монастырей стала Филейская обитель, а ее основатель – Стефан Куртеев – первым вятским старцем. Монастырь был заложен в 1883 г., но начало его имело уже многолетние истоки. Начало его истории можно отсчитывать с 1850-х годов, когда недалеко от села Филейка, лежавшего в нескольких верстах от города Вятки, поселился в землянке крестьянин соседней деревни Куртеевы Семен Куртеев. В молодости он учился в Казанском сельхозучилище и Петербургской медико-хирургической  академии. Родители возлагали большие надежды на будущее своего одаренного сына, совсем даже не предполагая, каким неожиданно другим оно окажется. Академию Семен не закончил. Способный юноша много читал, и неожиданно как-то ему попалась книга «Письма Святогорца к друзьям своим о святой горе Афонской», написанная вятским уроженцем иеросхимонахом Сергием (Весниным). Эта книга была одним из тех редких душеспасительных сокровищ того времени, которыми зачитывалась вся Россия. И эта книга захватила душу молодого Семена целиком и полностью. Впечатленный великой книгой, он твердо решает уйти в монастырь, оставив жизнь мирскую, и посвятить ее служению Господу. Он оставляет учебу и большой шумный город и начинает странствовать по святым местам – посещает  Соловецкий монастырь, Нило-Сорскую обитель, другие монастыри… В Нило-Сорской обители старец иеромонах Нил благословил ищущего юношу вернуться на родину и учить детей: «ища в этом спасение».

  Семен вернулся в родной дом, где занимался не хозяйством, а только молился и читал книги. Он вырыл себе в лесу недалеко от села землянку, куда уходил часто молиться. Это не нравилось его отцу и брату. Наконец брат выгнал его, дав на жизнь 17 копеек.  Семен окончательно удалился в свою землянку и стал вести аскетическую жизнь – ел один раз в день, что  Бог пошлет, наложил на себя железные вериги, молился и читал. Кроме того, он начал делать выписки из Священного Писания того, что особенно его поразило в нем; вскоре этих выписок набралось предостаточно. От такого образа жизни молодой человек  очень похудел, а одежда его пришла в негодность. Бывшие земляки, встречая худого человека в рваной одежде, пропахшего землей и болотом, недоумевали – «Сенька-то, видно, с ума сошел». За ним закрепилось обидное прозвище «Сенька-сумасшедший».

 Так прожил Семен 10 лет, испытывая крайнюю материальную нужду и насмешки окружающих. При этом он  не забывал родной дом, наведывался к матери, иногда помогал по хозяйству.  Однажды брат попросил его помочь  съездить зимой за сеном, стоявшим в лугах. Во время поездки Семен как обычно читал Иисусову молитву и смотрел на небо; брат его правил лошадью. Неожиданно Семен увидел, как по небу ангелы несут инока в мантии. Это так потрясло его, что он пришел к мысли основать на Филейке обитель. И стала эта мысль всем смыслом его дальнейшей жизни.

Вскоре умерла мать Семена. Прервалась последняя нить, связывавшая его с домом. Он вновь отправляется в странствия. Посещает Саров, Глинскую пустынь, Афон, Таврические скиты. Во время путешествий Семен много пережил и многому научился, был в шаге от бракосочетания, но удержался от него, что- бы твердо следовать к намеченной им цели – служению Господу и основанию монастыря на родной Филейке. В Таврических скитах он заболел лихорадкой  и страдал ею более 2 лет. Ослабевший, в 1862 г. он возвращается на родину, к своей землянке.

Жить в землянке из-за болезни Семен теперь не мог и построил рядом избу-келью, положив ею начало будущего монастыря. Он вел прежний образ жизни, еще более укрепившись духом после странствий по святым местам. По просьбе одного знакомого он начал обучать грамоте детей, поскольку определенное образование имел и был начитанным человеком. В конце 1860-х годов в летописи Филейской церкви священник ее напишет: «Заслуживает особенного внимания по своей просветительской деятельности и доброму влиянию на своих собратов крестьянин Симеон Петров Куртеев». Однако обучение детей и общение с мирскими людьми, отягощенными своими грехами и заботами, все же утомляли подвижника, и он вырыл себе для уединения новую пещеру над речкой Курьей, в которую время от времени удалялся.

Молва о неком монахе, жившем в избушке в лесу недалеко от города Вятки, начала расти, дошла до города. Около избушки Симеона появляются домики и других таких же людей, искавших уединения в молитве. К этому времени относятся уже и первые документальные свидетельства о прозорливости Семена Куртеева. Однажды его посетил известный вятский протоиерей Стефан Кашменский, основатель вятского братства святителя и чудотворца Николая. После долгого разговора, о. Стефан посоветовал Семену идти в Крым, в Георгиевский скит Таврической губернии, где настоятель был его хорошим знакомым. Семен исполнил этот совет, но, как обычно, там не прижился. Он снова путешествует по святым местам, посещает Палестину, Иерусалим и Афон. В этих последних своих путешествиях он окончательно укрепился в мысли вернуться на родину навсегда и там служить Господу.

 В середине 1870-х годов крестьянин Куртеев возвращается на Филейку, теперь как на постоянное место жительства. Он много молится, читает и учит детей (в селе в 1870 г. была построена земская школа, и крестьяне избрали Семена Петровича  своим школьным учителем, с чем земство согласилось), ревностно следит за их духовной жизнью. Сам печет просфоры, которые раздает своим питомцам.  Слава о нем растет. Его уважают в храме родного села и, похоже, помогали материально. О последнем говорит и факт, что Симеон наконец смог издавать на некие средства свои сочинения – плод многолетнего труда, выписок из Священного Писания и размышлений. Первая книга называлась «О пьянстве». Деньги от продажи книг поступали в церковно-приходское попечительство с.Филейки. Однажды книги попали к вятскому архиерею епископу Вятскому и Слободскому Аполлосу и очень ему понравились. Владыка пригласил Куртеева к себе и долго с ним беседовал. Очевидно, он был тронут до глубины души историей его жизни и поисками богопознания, почему и предложил принять монашество. Семен Петрович сначала отказывался, мол, жил во множестве монастырей, но не нашел там удовлетворения, но Владыка настоял на своем, понимая значение духовного подвига Семена.

  Семен Петрович колебался целый год и, наконец, принял предложение Владыки. 23 февраля 1877 г. Стефан был пострижен в монашество в Слободском Кресто-Воздвиженском монастыре с именем Стефана. Спустя несколько дней он был рукоположен в иеродиакона, а потом в иеромонаха. Однако в Слободском он не прожил долго и вновь возвращается на свою Филейку, продолжая жить в своей пустыньке в лесу. Здесь он занялся написанием новых книг, на этот  раз для Афонского Пантелеимоновского монастыря. Книги быстро расходились, благодаря тому, что через Филейку в то время возвращался Великорецкий крестный ход. Многие богомольцы заходили к о. Стефану, которым он продавал за одну-две копейки свои книги, а то и вовсе дарил. Так разошлись тысячи книг.

 К началу 1880-х годов имя Стефана Филейского знала уже вся Вятка. Душеспасительные книги его читал весь город, проникаясь мыслями старца, как сам он когда-то при чтении «Писем Святогорца». Не мог не слышать о нем и молодой помощник вятского купца Столбова Митрофан Швецов – будущий преподобный Матфей Яранский. К сожалению, обстоятельства их знакомства не дошли до нас. Писатель В.Шачков в своей книге «Легенды живут на земле»  так описывает знакомство двух вятских святых: «Не знаю – как, но подвернулся под руку Митрофану в эту пору душевных смятений Стефан, монах Трифонова монастыря – главной цитадели духовного воспитания жителей старой Вятки. Фанатик и аскет, полностью порвавший не только с миром, но и одевший схиму, он поражал воображение людей своим неистовым умерщвлением плоти, исступленной верой, богомолениями на всю ночь, постами, когда месяцами не прикасался к молоку или мясу. А то и голодовками на неделю и больше. Его знала, им восхищалась вся Вятка: церковь умела тонко и ненавязчиво возводить свои авторитеты на высокие пьедесталы. Стефану, человеку, без сомнения мудрому, сразу же пришлась по душе природная одаренность Митрофана, настойчивость, честолюбие. И Стефан понял: человек этот, если его по-умному поставить, может сделать для церкви что-то значительное…»

  Когда молодой человек впервые посетил старца, между ними произошло то проникновенное духовное общение, которое определило всю дальнейшую жизнь Митрофана. Они стали часто общаться, и вскоре Митрофан становится любимым учеником о. Стефана, а он – его духовным наставником. Возможно, с этого времени у Митрофана появляется мысль о монашестве. Об этом может говорить и тот факт, что до самого принятия монашества в возрасте 35 лет Митрофан Кузьмич не связывал с себя узами брака, хотя возможности для этого у него были; молодой и способный приказчик купца Столбова с перспективами на будущее мог составить хорошую партию любой городской барышне…

   Книги старца становятся популярными за пределами губернии. Он продолжал путешествовать по святым местам и возил с собой свои книги, благо на средства благодетелей их можно было печатать сколько угодно. Однажды он прибыл в Раифскую пустынь Казанской епархии. Как раз там находился Владыка Казанский Павел. Познакомившись со знаменитым автором, он предложил ему остаться в пустыни и устроить здесь скит. Однако вятский епископ Аполлос не разрешил этого. Тогда о. Стефан предложил основать скит на Филейке – свою давнюю мечту, хотя что-то вроде скита там уже имелось и до этого времени. Владыка дал согласие, сказав «Бог благословит», дал просфору и  выделил немного денег. Так в 1883 году вблизи губернского города Вятки появился новый монастырь, пока скит. Интересно, что поставлен он был на земле родителей о. Стефана  (похоже, земля перешла к нему после смерти брата). Со своими помощниками и на средства благодетелей старец построил  здесь же деревянную церковь, покрытую железом. Были благоустроены дороги и вся прилегающая местность; в оврагах были устроены знаменитые филейские пруды. Вокруг Стефана начали собираться ученики. Многие хотели остаться в новой обители, но батюшка принимал далеко не всех, проявляя большую осторожность, и поначалу взял в скит только шестерых человек. Имел горячее желание присоединиться к братии о. Стефана и Митрофан Кузьмич, но не мог осуществить этого желания из-за того, что на его попечении  находилась сестра Елизавета.

После основания скита почитание о. Стефана еще более увеличилось. По словам современника, «народ шел к о. Стефану громадными толпами, кто за советом, кто за благословением». Еще больше народа посещало его в мае, во время возвращения Великорецкого крестного хода. Многие имели возможность пообщаться со старцем, попросить его благословения или совета. Отец Стефан раздавал богомольцам свои книжки, завоевывая ими  еще большую любовь к себе. По просьбе народа, с 26 мая 1884 г. о. Стефан начал служить в своей церкви молебны, увеличив еще раз число богомольцев.

 Зимой 1884 г. пустынь о. Стефана посетил местный благочинный. Все увиденное им, ему понравилось, и в своем полугодовом отчете о состоянии благочиния он изложил то, что видел. Для нас это тем более ценно, так как по существу это первое документальное описание Филейского монастыря. Благочинный писал: «Около села Филейки в лесу иеромонахом Стефаном Куртеевым выстроен молитвенный дом, при котором поставлено несколько келий и дом для приема богомольцев. Молитвенный дом иеромонаха Стефана Куртеева построен его попечением и средствами, им самим изобретенными. В этом доме (деревянном) устроен иконостас; в нем есть, между прочим, замечательная икона св. великомученика Пантелеймона, принесенная с Афонской горы; в икону вложено 6 частиц св. мощей. Молитвенный дом иеромонаха Стефана посещает ежедневно множество богомольцев. Отец Стефан в этом молитвенном доме служит для богомольцев молебны и читает акафисты…»

В 1885 г. вятский епископ Аполлос, сделавший так много для епархии, отошел ко Господу в Слободском Кресто-Воздвиженском монастыре, где находился на покое. При разборе бумаг покойного Владыки, Вятская Консистория не нашла указа на устройство скита на Филейке. Его и не могло быть, поскольку Владыка дал лишь устное благословение. За самовольность в построении молитвенного дома и устроении скита основатель монастыря на время разбирательства 9 марта 1886 г. был приговорен к заключению в Вятский Успенский монастырь «с запрещением священнослужения вплоть до раскаяния и сознания нерассудительности своих действий в отшельничестве, под особый надзор о. наместника и духовного старца». Был запрещен и прием посетителей с преподаванием им иерейского благословения. По тому же постановлению был закрыт и скит, молитвенный дом опечатан полицией, а насельники выселены.

Поначалу о. Стефан жил в каменной келье в Трехсвятской церкви, но из-за сырости в ней и плохого состояния здоровья его вскоре перевели в деревянную, построенную специально для него благодетелями в монастырском саду. Сюда изредка, несмотря на запрещение, к нему приходили и посетители, но батюшка не особенно жаловал их общением. Сохранилось свидетельство художника Александра Фищева, который будучи ребенком, посетил старца вместе со своей матерью. В семье недавно умер глава семейства, оставив его в полной нужде. Мать будущего художника пришла к святому отцу за духовной поддержкой и советом. Вот как описывал это Александр Фищев:  

  «… По обещанию, может быть в благодарность за успех в делах, пешком пошли на Филейку к монастырю о. Стефана…. Разнеслась слава о нем по всей Вятской губернии. Пошли… люди, кто ради спасения своей души, кто за разрешением  житейских вопросов. Получить у затворника благословение пришли и мы. К нашему огорчению о. Стефана здесь не оказалось. Власти духовные при помощи светских увезли его в Вятку, в Трифонов монастырь. Здесь мы удостоились видеть о. Стефана, несмотря на запрещение, он все-таки ухитрялся принимать у себя паломников. Помещался о. Стефан в доме на 2 этаже. Дом был большой, с террасой… расположен в фруктовом монастырском саду.

 Мы вошли на террасу, недолго пришлось ждать. Он вышел – может лет 50, черный, худой в подряснике. Мама бух ему в ноги, за ней и я. «Что ты, что ты, зачем и что тебе надо? – тихо сказал он». Мы встали.  «Благослови, нас, батюшко, и научи, как жить». И мама поведала свое горе. «Молись, все в руках Божьих» - сказал о. Стефан. Он благословил нас и произнес: «Идите с Богом». И мы ушли».

Заключение отца Стефана затянулось на несколько лет. Казалось, о нем и забыли. Ответа на разрешение открытия скита так и не было. Между тем ученики о. Стефана вернулись в обитель и  жили только при его ободрении: «Вот, Бог даст, скоро будет скит у меня, и вы будете в нем жить».  Сам он не сомневался в благополучном исходе дела: «Я не колеблюсь; как бы то ни было, а будет у меня скит или монастырь». Находясь практически в заключении, батюшка продолжал писать свои книги, а вырученные от их продажи книги направлял на содержание братьев и обустройство обители. Возможно, именно на эти средства там была построена мукомольная мельница. Кроме насельников, также кормилось по благословению старца до полусотни нуждающихся, а самые благонадежные получали и деньги на свои нужды.

   Это было как раз то время, когда любимый ученик старца Митрофан  был поставлен приказчиком в лавке Столбова, а затем получил в управление и собственную лавку.  При этом Митрофан Кузьмич оказался ближе к своему учителю – его родной дом на Монастырской улицестоял совсем недалеко от Трифонова монастыря, где находился на эпитимии о. Стефан. Их общение стало частым.  Даже отлучаясь куда-нибудь, старец говорил: «Меня, верно, уже Митрошенька ждет». Именно в это время молодой человек  принимает окончательное решение принять монашество, но этому мешало то  обстоятельство, что на его руках находилась сестра. При этом духовный наставник просил не торопиться: «Научись сердечной умной молитве, рассудительности, покорности воле Божией. Не понимай свое «я» за призыв Божий. Молись, смиряйся, и Господь подскажет тебе, как поступить».  Митрофан Кузьмич следовал советам своего наставника и старался большинство времени проводить в молитве. Даже в лавке были везде развешаны листочки с Иисусовой молитвой, которой учил особое внимание уделять о. Стефан, чтобы куда ни упал взгляд, всегда он мог помнить о ней. Однажды, рассказывает устное предание, Митрофан вернулся очень поздно в свою лавку, пробыв долго у преподобного, проведя время  в душеспасительных беседах. Другие служащие решили над ним подшутить и вместо мяса дали ему на ужин свеклы, чтобы проверить смирение будущего монаха, но Митрофан ничем не выдал своего возмущения или другого неудовольствия  и, под общие насмешки, съел свеклу вместо мяса, твердо помня завет своего учителя: «Без смирения нет терпения, а без них нет и монаха». Люди, не знавшие близко Митрофана, считали его не от мира сего, как в свое время так же относились к его учителю о. Стефану.

   1889 год стал весьма значимым в земной жизни обоих великих вятских святых. Митрофан Кузьмич получил в свое попечение собственную лавку, оставив управление лавками бывшего хозяина, но по-прежнему помогая ему. Из-за этого доходы их снизились. Сам Митрофан теперь получил возможность совершенствовать себя не только как приказчик, но и как хозяин собственной лавки, как управленец. По современному говоря, приказчик совмещал в своей работе функции менеджера по торговле и персоналу. В его ведении были не только товары, но и люди, с которыми нужно было обладать навыками коммуникабельности. В будущем это очень пригодится Митрофану Кузьмичу  в монашеской жизни, когда он станет благочинным монастыря.

В деле отца Стефана наконец-то наметились перемены к лучшему. Помог в этом его племянник Петр Иванович Куртеев, очень известный купец из с. Аджим Малмыжского уезда, который решил оставить все мирское и уйти в монашество. Он и взял на себя хлопоты об открытии нового вятского монастыря. Всеподданнейшим прошением от 27 октября 1888 г. он ходатайствовал об учреждении в память чудесного события спасения жизни Государя Императора и всего его семейства при крушении царского поезда 17 октября 1888 г.  мужского общежительного монастыря близ с. Филейки. Возможно, само упоминание о монастыре, освящаемом в честь Августейшей семьи, помогло делу его открытия. Дело дошло до обер-прокурора Святейшего Синода К.П.Победоносцева, который положил доклад на стол непосредственно самому Государю. В ноябре 1889 г. Святейший Синод дал разрешение на открытие при селе Филейка мужского общежительного монастыря во имя святого благоверного князя Александра Невского. В марте 1890 г. Государь Император «высочайше соизволил на сие укрепление за монастырем жертвуемых Куртеевым и Рязанцевым недвижимых имуществ».

Незадолго до этого, в июле месяце в монастыре был освящен главный храм будущего монастыря   - церковь в честь Успения Божией Матери. Монастырь должен был существовать по уставу святой Афонской Горы, что было задумкой его основателя, непосредственно жившего на Афоне в свое время; еще одной причиной было то, что его настоятель и ряд насельников пришли сюда с Афона. Поскольку сам о. Стефан пребывал в Трифоновом монастыре, управляющим Филейской обители был назначен иеромонах Августин. Только в декабре все того же 1889 года о. Стефан смог снова вернуться в свои родные места, к своему дорогому детищу, ученикам и богомольцам, которые ждали его с терпением и любовью. Он деятельно включился в обустройство обители. Под его руководством и наблюдением началась постройка монастырских корпусов, заготовлялся материал для нового храма и рылись канавы для фундамента второго, контуры которого изобразил сам преподобный.

  Но как же недолги оказались дни о. Стефана в ожидании долгожданного открытия монастыря, до которого дожить ему было не суждено…  Надорвав свои силы на строительстве, в Великий пост 1890 г. старец сильно заболел и стал слабеть. Летом о. Стефан уехал на лечение в г. Вятку и остановился у своего большого почитателя купца Ф.Н.Рязанцева, но болезнь оказалась слишком сильна, и старец начал готовиться к кончине, предсказывая, что она случится 15 августа. Так и случилось. Во время литургии в праздник Успения Божией Матери 15 августа преподобный отошел ко Господу, успев незадолго до этого вернуться в родную келью и принять схиму с именем Стефана. Похоронен он был у алтаря главной монастырской церкви. Безусловно, на его похоронах и в его последние часы мог присутствовать с ним любимый ученик Митрофан Швецов, пока еще мелкий вятский лавочник, но ему предстояло стать не только отражением земной жизни своего великого учителя, но и продолжить путь его духовных подвигов  на земле. Продолжить в страшные годы гонений и дать благословение новым светильникам Церкви Христовой.