Вопросы истории. Сколько было зажиточных крестьян в Вятской губернии?

При Миколке, при царе,
Ели булки в молоке,
А советская то власть
До соломки добралась!

Вятская частушка 1920-х годов

Вятский губисполком в своем сообщении в Москву от 5 сентября 1918 года прямо указывал, что «организация комитетов бедноты идет слабо, ибо население губернии по своему экономическому положению – зажиточное крестьянство (ЦГАОР ф.393 оп.26 д.336 л.164).
Наличием кулацкого большинства в селах и деревнях объясняли отсутствие комитетов бедноты в сентябре 1918 года председатели Яранского и Советского уездных исполкомов. Один из работников Уржумского уездного исполкома поместил в губернской газете «Известия Вятского губисполкома» статью (15 августа 1918 г.), в которой прямо заявлял: «если 80 процентов жителей мелкие кулаки, то какие тут могут быть комитеты бедноты?».
Кстати, на момент выхода статьи, в самом Уржуме было не до комитетов бедноты, т.к. там в это время было Степановский мятеж. Похоже, статью в газету отправили еще до этих событий.
Интересно, что автор книги «Комитеты бедноты в Вятской губернии» С.Быстрова отвергла все доводы, что подавляющее большинство вятских крестьян было зажиточными:
«Эти взгляды были совершенно неправильны, т.к. эксплуататорские элементы всегда являлись меньшинством среди крестьянства В вятской губернии. Это и подтверждалось и статистическими данными о расслоении вятской деревни. По данным Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года, безлошадные и однолошадные хозяйства в Вятской губернии составляли 76,7 %, бескоровные и однокоровные – 55 %. Хозяйств без посевов и с посевами до 10 десятин насчитывалось к 1917 году 80,6 % (Вестник статистики, орган ЦСУ – 1920 г. № 5-8, с.105). это была крестьянская беднота и малоимущее крестьянство, которые подвергались беспощадной эксплуатации со стороны буржуазии и помещиков, но и со стороны деревенского кулачества» (Быстрова А.С. Комитеты бедноты в Вятской губернии – Киров 1956 г., с..19-20).

Фото С.Лобовикова "С покоса".

 

Река Вятка в описаниях старых этнографов

Есть основание полагать, что река Вятка получило свое название от вотского племени Вятка, которое жило некогда на верховьях этой реки. Сами вотяки называют р.Вятку – Нукрат, т.е. серебряная река, вероятно, за светлый цвет ее воды (например, по сравнению с камской водою).
Река эта принадлежит всецело Вятской губернии. Истоки ее находятся в Глазовском уезде, в Еловской волости (с.Елово в 52 верстах от г.Глазова, в 17 от ст.Яр), в 5 верстах от дер.Калеваевской. Длина реки не менее 1025 верст (занимает одиннадцатое место среди рек Европейской России).
Вскрытие р.Вятки против г.Вятки бывает между 27 марта и 25 апреля; замерзание – между 10 октября и 19 ноября. Время навигации продолжается 174-225 дней.

Зеленин, Д.К. Кама и Вятка: Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края. С 7 ил / Сост. Д. Зеленин. — Юрьев: тип. Эд. Бергмана, 1904.

 

Село Пустополье в советское время (продолжение)

… После Октябрьской революции 1917 года постепенно Советская власть устанавливается и в деревнях. В это время в Пустополье был создан комитет бедняков – комбед. Первая забота его – земельный вопрос. Вначале были отняты земли у церкви. Затем проведено было деление земли и по едокам. При этом частично земля отнималась у зажиточных крестьян. При дележке земли происходили порою стычки между бедняками и зажиточными крестьянами.
Не минула Пустополье и Гражданская война. Отступая, бежавшие от натиска красноармейцев степановцы, шли через Пустополье. Позднее жители находили в суслонах пулеметные ленты, офицеры же требовали от местного населения помощи в виде предоставления подвод. С белым офицером ушла и одна из девушек, дочь пустопольского жителя.
Особую роль в становлении Советской власти сыграла молодежь. В 1926 году в селе Пустополье была создана комсомольская ячейка. Вначале из 3 человек, позднее она выросла до 6 членов – в основном молодежь Пустополья и Старой Кузовошки.
В 1927 году на учете в ячейке уже состояло 12 человек. Первыми комсомольцами были А.А.Березин, А.П.Рябов, В.А.Ардашев, А.Е.Рябов, М.В.Рябова (Колобова). Комсомольская ячейка создавалась по инициативе учительницы Марии Васильевны Колобовой, секретарем ячейки был Александр Аверьянович Березин.
Члены комсомольской ячейки вели тогда большую антирелигиозную работу. В дни религиозных праздников обязательно в избе-читальне ставились пьесы, давались концерты, содержание которых было направлено против религии и ее одурманивающего действия. Спектакли ставились в одно и то же время, когда в церкви было богослужение. Таким образом, молодежь из церкви уходила на эти спектакли и концерты. Так постепенно и отучилась молодежь от церкви.
В те же годы была создана и пионерская организация. В 1926 году в пионерской организации было всего 10 человек. Первыми пионерами были Ваня Рябов, Маша Рябова, Клава Колпащикова, Лида Сбоева, Нина Бешкарева, Алексей Ратов (впоследствии летчик-испытатель). Большую работу с пионерами вела учительница Мария Васильевна Колобова.
В двадцатые годы медленно, но все же развивалось сельское хозяйство. Каждая крестьянская семья, получив в личное пользование надел, стремилась лучше обработать землю, в соответствии с требованиями агротехники. Строго в то время соблюдался трехпольный севооборот, крестьяне пытались сеять многолетние травы.
Более зажиточные стали приобретать сельскохозяйственную технику: молотилки, жатки, веялки и даже сеялки.

П.Рябов. Прозывалось село Пустое Поле // Кировская искра (Уржум) – 1990 г. № 82

На фото: церковь в селе в советское время. Фото предоставлено отцом Андреем Лебедевым

 

«Молитвенно желаю посмотреть…»: к столетию возведения в Уржуме Свято-Троицкого собора

При осмотре церквей представители советской власти обнаруживали в них предметы, не имеющие никакого отношения к культу. Например, в Уржуме при осмотре Троицкого собора был найден денатурат и офицерские ордена.

Жало змеиное (вятские попы в революции 1917 г.) // Вятская правда – 1929 г. № 104 12 мая

Место, где стоит собор, святое. Давным-давно была здесь маленькая каменная церквушка. Позже, где-то в начале 19 века, построили на этом же месте трехпрестольную церковь, от которой осталась поныне стоящая колокольня. Но местные купцы решили возвести храм, по красоте и величию не имевший равных в округе. Проект храма был разработан архитектором Дружининым, построившим аналогичный собор в Санкт-Петербурге.
Свято-Троицкий собор выполнен в виде креста (он абсолютно симметричен). Центральный купол – символ Иисуса Христа, 4 колокольни, несущие в себе образ 4-х евангелистов, смотрящих в стороны горизонта. При взгляде на храм сверху обводы его представляют круг – символ вечности. При высоте 37 метров он, находясь в низине у реки, все же возвышается и довлеет над городом.
И еще одна особенность Свято-Троицкого собора. Его центральный купол в верхней части состоит из уступов. Со слов отца Анатолия, строители в свое время никак не могли определить, достаточна ли высота храма. И каждый раз, когда собирались вести купол на завершение, уржумские купцы приказывали им сделать еще один венец – повыше.
В 1901 г. состоялось освящение храма, хотя по проекту собор не был достроен. Не дал архиерей благословения на строительство рядом колокольни из такого же красного камня. Причем по всем канонам храмостроительства колокольня должна была бы быть выше храма, дабы звон ее колоколов не задерживался, а раздавался над всем городом вдоль реки.
Пришла революция. В 1937 году храм был полностью осквернен: вынесли всю церковную утварь. произошло это практически без сопротивления прихожан (в отличие от соседней Петровской церкви, где прихожане сдали храм только с третьего раза, хотя духовенство никогда открыто не призывало к вооруженной защите).
Результатом этого зверского налета на Свято-Троицкий собор стало то, что он начал медленно разрушаться. А когда в 1963 году сбили кресты с куполов и повредили кровлю, храм и вовсе «оголился» и начал страдать из-за попадания внутрь влаги.
Лет 10 назад зияющие дыры окон, замшелые стены, трава и даже деревья, свисающие с колоколен, вызывали в сердце каждого из нас только боль за гибнущую красоту, сотворенную руками предков, и стыд за бескультурье потомков. К счастью, в пустующий храм власти не додумались заселить МТС, клуб или что-то в этом роде. Бог отвел.
Реставрацию начали 7 лет назад. Как видим, снаружи почти все готово, кровля, барельефы, узоры отреставрированы. Большую помощь в этом оказал политехнический институт. Отец Анатолий считает, что сейчас храм сразу не поднять. Кроме экономических трудностей, основная – это духовный разрыв между старым поколением, которое выросло с Богом, и молодым, среди которого сейчас трудно найти истинных духовных тружеников.
И несмотря на все это, у отца Анатолия грандиозные планы. В будущем все равно нужно будет ломать колокольню и возводить ту, которая была задумана первоначально, - «только тогда будет полнокровная молитва».
Даст Бог, дойдут руки и до бывшего горсада, из которого отец Анатолий мечтает сделать цветущий парк, куда «малый-старый придет отдохнуть, послушать лекции о Боге и вере»…

Из интервью с настоятелем собора отцом Анатолием Калининым.

А.Добряков. «Молитвенно желаю посмотреть: в падении или возвышении ваши сердца пред Богом?» // Вести – 1994 г. № 41

На фото: Свято-Троицкий собор в наши дни. Фото сделано зимой

 

Странные истории. Огненные «омолотки»

Рассказывала Ф.П.Олюшина о том, что она видела в 1949 году: «Летел омолоток огненный в Шадрино. Я девчонкой еще была. Мы сидели вечерком под окном и увидели – летит как сноп, ржаной омолоток из суслона, но красный, как огонь, а в размерах как сноп. Метр в длину, сколько больно велик. Поперек как перевязанный, а сзади что-то есть. Летел он не больно медленно, высоко, поперек деревни, через лог, в деревню Сорокино. В деревне Шадрино было 25 домов, в Сорокино – 8. Там он над домом рассыпался искрами. Мы не испугались, не в первый раз уже это было. Мы сидели, посмеялись.
А в той деревне жила женщина, Маня Николаевна. У нее муж умер. Из армии в 45-м после войны пришел, два года пожил и вскоре помер. Она потом сама рассказывала: в трубу залетает, спустится, обнимает меня, а за спину обнимать не дает, потому что у него спины-то нет! А как об этом рассказала – поменьше летать стал. Потом над ней кудесить стали, обсыпать маком, рябиновые корешки ложить. И перестал летать…."

История записана в Лебяжском районе в 2002 году.

На фото: въезд в бывшую деревню...

 

Ижевско-Воткинское восстание – на «качелях» историографии….

Ижевскому восстанию за два последних десятилетия было посвящено намного больше публикаций, чем любому другому событию (или периоду) городской истории, даже больше, чем Ижевску периода Великой Отечественной войны. Однако огромное количество здесь не перешло в качество. Существующие издания часто лишь «забалтывают» Ижевское восстание псевдонаучной нудной перебранкой по малозначительным деталям. При этом запутываются простые вопросы: где, когда, как, почему, против кого боролись ижевцы?
Сейчас об этих 92 днях ижевской истории пишут иногда столь восторженно, что можно подумать, будто именно здесь, то есть не в трудовых подвигах, а в бесславной братоубийственной войне, заключается главная слава города-завода на Иже. Но, если задуматься, хвалиться (да еще и планировать «торжественные мероприятия к столетию события) в общем-то нечем. Это деструктивный, затяжной, массовый конфликт. Кроме разрухи, крови и страданий на долгие годы ничего другого восстание не дало.
Главная беда многих авторов, писавших об Ижевском восстании (в том числе сочинителей новейших, совсем уж конспирологических, завихрений), в том, что они, во-первых, резко отрывали его от всех предыдущих событий, которые разворачивались в предшествующий год вокруг оружейного завода. Все же именно он всегда был объектом притязаний разных сторон и главным нервом политической ситуации. Во-вторых, неправомочны попытки безбрежно расширять хронологические и территориальные рамки Ижевского восстания. Организовали его якобы какие-то таинственные заговорщики из вражеских партий, зловещие офицеры-белогвардейцы и даже иностранцы, чуть ли не агенты спецслужб.
Хорошо хоть, что объект народного, массового гнева всегда и для всех авторов оставался бесспорным – большевики.
Советские историки традиционно писали о контрреволюционном антисоветском мятеже кучки темных обывателей. Именно к таковым ижевцам вятские либеральные фельетонисты приклеили в самом конце 19 века издевательскую кличку «крокодилы» (постсоветские конъюктурщики перенесут ее даже на кафтанщиков). Затем уже советские авторы заклеймят массу ижевских оружейников как людей, зараженных мелкобуржуазными инстинктами и соблазненных буржуазным парламентаризмом.
Даже в новейшем академическом томе под названием «История Удмуртии. 20 век» (2005 г.) говорится о «белогвардейском» мятеже, результате заговора офицеров-одиночек, засланных лидеров правых эсеров, монархистов и белогвардейских офицеров (с.517 и другие).

Евгений Шумилов. Мятеж на тихом Иже – Ижевск 2018 г., с.16-17

На фото: момент памятных мероприятий, посвященных столетию Ижевско-Воткинского восстания. На фото можно заметить и автора данной замечательной книги

 

Летописцы Ижевско-Воткинского восстания: Георгий Лукич Миленко

В газете «Свободная Пермь» периода «Белой оккупации» города в номерах № 42-48 за 8-15 марта 1919 г. был опубликован большой материал «Ижевско-Воткинская эпопея». Это был, наверное, первый образец изложения истории нашего Восстания в печатной форме. В статье, автором которой был Г.Л.Миленко, есть ссылки на материалы из других газет того периода, но нам пока не удалось установить, была ли и она, в свою очередь, где-то перепечатана в Белой прессе. Текст Г.Л.Миленко настолько содержателен и малодоступен для широкого читателя, что мы сочли необходимым включить его в наше издание в неизменном виде. По прочтении данного текста даже тот читатель, который впервые узнает о нашем Восстании, сможет составить себе цельное представление о нем.

Алексей Коробейников. Ижевско-Воткинское восстание: правота побежденных – Ижевск 2018 г., с.24

 

Путь большевика. Этапы большой карьеры Ивана Ивановича Чекмарева

В архиве обнаруженная им собственноручно биография. Ее полный текст (с сохранением стиля) приводится ниже.
«Автобиография Чекмарева Ивана Ивановича. Родился в 1896 году в дер. Кривоглазово Кильмезского района Горьковского края в семье крестьянина.
Будучи 14 лет начал работать по найму бурлаком по сплаву леса у лесопромышленника Бушкова. В 1914 г. приехал в Ижевск, где поступил в завод № 10 учеником слесаря, затем работал правщиком стволов. В 1917 г., как участник забастовки, был брошен в действующую армию. В том же 1917 году, будучи в Казани, в октябрьские дни принимал участие, состоя к тому времени уже членом ВКП (б), в разоружении юнкеров. Вернувшись в Ижевск, был назначен особо-уполномоченным по политчасти Ижевского отряда Красной гвардии. С этим отрядом разоружал возставших максималистов, а в дальнейшем уже как комиссар отряда участвовал в боях в районе Ижевск, Воткинск, Сарапул, Елабуга. В 1918 году был назначен председателем вновь организованной в г.Ижевске чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией.
В том же году Вятским Губкомом ВКП (б) был мобилизован в г.Вятку для организации частей Красной Армии и был назначен командиром батальона 19 Уральского стрелкового полка 1-го пролетарского батальона, а затем и командиром роты.
7 августа 1918 г. выехал на фронт Ижевск-Воткинск, после занятия этого района Красной Армией приказом по армии был направлен в г.Ижевск комиссаром оперативного отдела Чрезвычайной комиссии штаба 2-й армии.
В 1919 г. был откомандирован в завод № 10 для налаживания продовольственной работы на должность районного продовольственного комиссара.
По организации Центрального рабочего кооператива в Ижевске был назначен Председателем Правления. После семилетнего несения этой должности был назначен в 1928 году заместителем директора завода № 10.
В 1929 г. с этой работы был направлен на учебу в Москву во Всесоюзную промышленную Академию имени тов.Сталина. в 1932 году окончил Академию со званием инженера-технолога автомобилестроения и инженера-организатора автопромышленности и был назначен директором Ижевского мотоциклетного завода имени Всесоюзного общества «Автодор» в какой должности состою в настоящее время.
Будучи членом партии с 1917 года за этот период времени был избираем: члены облисполкома, члены бюро обкома ВКП (б), райкома ВКП (б), Пленума Обпрофсовета. В настоящее время состою членом ЦИК УАССР, член Обкома ВКП (б), кандидат в члены бюро Горкома ВКП (б) и член Горсовета. Зам Председателя Биржевого Комитета Ижевской товарной биржи. 13 сентября 1933 года».
В архивном листке по учету кадров содержатся некоторые уточнения биографических сведений Чекмарева. До 28 июня 1918 г. состоял на службе красногвардейцем в Ижевске; до 1 сентября 1918 г. – в Красной Армии, 19 стрелковом полку в Вятке; с 1.09.18 по 28.1118 гг. – красноармеец 8-го Новгородского полка 1-й Вятской особой дивизии, которая вела бои с Воткинской народной армией восставших в районе Шаркана и Воткинска. С 28.11.18 по 15.08.19 – комиссар оперативного отдела ЧК 2 армии.
Из характеристики Чекмарева И.И.: «…В 1917 году вступает в ряды Красной гвардии, где начинается его революционная деятельность. С начала в Казани в воинских частях по организации большевицких ячеек. В Ижевске в 1918 году особо уполномоченный по разоружению максималистов, комиссар ст.Ижевск и Агрыз, работает в чрезвычайной комиссии, перебрасывается в Вятку комиссаром батальона по формированию новых частей…»
Из стенограммы совещания «старых большевиков». Чекмарев И.И. (командир Красной гвардии, затем, по рекомендации И.Д.Пастухова – руководитель Ижевской ЧК) вспоминает: «…Начинается работа Чрезвычайной Комиссии. Мы арестовали всех местных купцов: Тихонова и других. Посадил я их в тюрьму, А Ижевская тюрьма небольшая, некуда больше. Готовились большие мероприятия в части арестов меньшевиков и эсеров… Мы освободили этих купцов под залог. Принесли они деньги, принял я эти деньги и всех отпустил…»
Из хранящихся в Национальном музее воспоминаний И.И.Чекмарева можно узнать, что он, как Председатель Ижевской ЧК, оценивал число офицеров среди участников «Союза фронтовиков» в мае-июне 1918 г. в 350 человек.
В период руководства Чекмаревым мотоциклетным заводом было освоено серийное производство советских мотоциклов. В 1936 г. на них был совершен женский мотопробег Ижевск-Москва, в котором приняли участие жена директора предприятия Анна и его 15-летний сын Андрей, пионер.
Иван Иванович ушел из жизни в Москве в 1967 г. До выхода на пенсию работал в Госплане СССР.

Суркин В.С. Ижевская Чрезвычайная комиссия в июне-августе 1918 г. // Иднакар: методы историко-культурной реконструкции. Столетие Ижевско-Воткинского восстания – 2018 г. № 1, с.28-31
Фото из сборника

 

Почему в 1918 году вятчане начали массово восставать против советской власти и как началась Гражданская война (воспоминания)

С приездом в Нылгу Петроградского продовольственного отряда в 1918 года жизнь резко изменилась в худшую сторону.
Первым делом продовольственники прекратили свободную торговлю. Закрыли частные лавки. Отменили базары и ярмарки. Вследствие этого началась продажа из-под полы по спекулятивным ценам. Затем взяли на учет весь хлеб и скот. Учет произвели с таким расчетом: ржи 30 фунтов на месяц на человека. Овса 20 фунтов в месяц на лошадь. На коров, овец и свиней до октября не полагалось: могут прожить подножным кормом. Лошадей оставляли одну на домохозяина, коров - на 5 человек одну. Свиней, овец более пары, а кур более 10 штук иметь было нельзя. Весь излишек хлеба и скота подлежал реквизиции, по ценам ниже себестоимости…
… Красноармейцы-продовольственники вели себя крайне дерзко с населением: пьянствовали, оскорбляли женщин и девушек, вытаптывали овощи в огородах, портили сады. Нахально требовали от населения масла, яиц, молока и других продуктов. Загоняли лошадей. Резали по ночам телят, овец и домашнюю птицу. Жаловаться на эти безобразия было нельзя: обвинят в ложном доносе, подведут под провокацию с целью подрыва авторитета советской власти.
Ну и молчали, плакали и молчали… На стороне большевиков остались только лентяи и пьяницы.
Прежде всего, началось открытое гонение на церковь. Нельзя стало без разрешения исполкома крестить, венчать, отпевать и совершать различные требы в домах прихожан. Запретили религиозные процессии.
Церковное имущество описали. Деньги Нылгинской церкви, 23 тыс., годами копившиеся на постройку нового храма, были отобраны на постройку Народного дома. Иконы из учреждений выбросили. В школах, а их в Нылгинской волости более 10, не только запретили Закон Божий, но зорко следили даже за тем, чтобы школьники перед началом уроков не могли перекреститься. В соседних с Нылгой селах священники отсылались на разные работы, поэтому в некоторых селах месяца по два не было служб. Слаборожденные дети умирали без крещения.
За время этого восстания мы имели случай убедиться в том, как большевики уважают религиозное чувство верующих людей.
В церкви с.Полозова Сарапульского уезда на престоле была изнасилована красным дикарем женщина! В церкви с.Петухова Елабужского уезда была устроена скотобойня. Иконостасом и иконами топили печи.
В церкви с.Вавож Малмыжского уезда красные устроили конюшню. Здесь же в церковных, брачных венцах пьяные красноармейцы венчали жеребца с кобылой.
Жить в условиях, какие создались, стало невозможным, и вот в конце июля 1918 г. вспыхнуло знаменитое Ижевское восстание, охватившее весь Сарапульский уезд и некоторые волости Малмыжского, Елабужского и Глазовского уездов.
Другого выхода не было и не могло быть...

Воспоминания Т.Широких, уроженца Нылгинской волости Сарапульского уезда // А.В.Коробейников, О.Ю.Ларионова. Воткинск в огне Гражданской войны - Ижевск 2018 г., с.8-9

И таких примеров в советской прессе того времени, в советских же документах того года масса. Мы не раз их публиковали. Первые военные формирования советской власти - летучие отряды и продотряды - оказавшись в Вятской губернии оказались совершенно не подконтрольными своей власти. Грабежи, насилие, убийства, издевательства над крестьянами расцвели буйным цветом (причем, все это было следствие не советской власти, а прошлого 1917 года). Вятский мужик терпел долго, пока не решился в конце весны 1918 года, наконец, взяться за винтовку. Восстания начали вспыхивать во всех уездах, особенно в зерносеющих, где активно производилась продразверстка. Поэтому ответ на вопрос "кто начал Гражданскую войну" - очевиден. Тот, кто ее спровоцировал...

 

Глазовский уезд в 1917 году

Глазовский уезд, как, впрочем, и вся Вятская губерния, в предреволюционные месяцы не относился к числу зон повышенной социальной напряженности и уж, по крайней мере, не воспринимался таковым местной администрацией.
Так, глазовский исправник в сводке о настроениях населения уезда от 10 мая 1916 г. отмечал определенную нервозность граждан по поводу упадка хозяйства, но при этом, утверждал он, «особенного поворота к миру не замечается, и все ждут победного конца». Настроение педагогических коллективов и учащихся, в том числе в духовных заведениях, вполне патритичное. Следует заметить, что утверждение исправника было довольно типичным: подобные успокоительные реляции, искренность и правильность которых поставят под сомнение события революционного 1917 г., на протяжении 1915 г. и всего 1916 г. поступали в губернский центр из Елабужского, Котельничского, Малмыжского и некоторых других уездов.
Относительно легко и организованно в Глазове и на подведомственной ему территории произошла смена власти в ходе февральского политического переворота. Уже на этом этапа обозначилась ключевая роль расквартированного в городе запасного 154-го полка, солдаты которого, руководимые его же офицерами, произвели арест местных полицейских чинов.
Летом 1917 г., когда в ряде мест Вятской губернии стала быстро нарастать социальная нестабильность, Глазовский уезд пока еще оставался относительно спокойным. Важнейшей причиной этого следует признать отсутствие масштабного аграрного движения. Разумеется, отдельные конфликты на почве землепользования имели место и здесь. Например, еще до революционных событий, в январе 1917 г. крестьянин д.ИЛюшевской Афанасьевской волости Иван Артемихин до смерти избил жителя деревни Таскаевской той же волости, не поделив с ним земельный надел.
Но даже осенью 1917 г., в отличие от южной части губернии, здесь отсутствовали массовые крестьянские выступления против помещиков. Основная причина – неразвитость крупного землевладения – лежит на поверхности. Но, очевидно, играла свою роль и структура сельского хозяйства уезда – высокий удельный вес мясо-молочного, а не земледельческого производства.
Косвенным, но достаточно весомым аргументом в пользу данного утверждения выступает тот факт, что в годы гражданской войны новые советские власти задания по уезду по продразверстке определяли именно в этом ключе. Так, по первой и второй разверсткам 1918 г. Глазовский уезд должен был поставить 500 тонн ржи и 500 тонн овса против 840 тонн ржи и более 1 тыс. тонн овса Сарапульского уезда, 2 тыс. тонн ржи и 1,5 тыс. тонн овса Яранского уезда и т.д. Зато в области животноводства цифры задания Глазовскому уезду были рекордными: 25 тыс. голов крупного рогатого скота и почти 22 тыс. голов свиней; для сравнения – Сарапульский уезд 19 и 16 тыс., Малмыжский – 15,5 и 12,7 тыс., Яранский – 14,5 и 17,3 тыс., Орловский уезд – 7 и 4,1 тыс. голов соответственно.
В сентябре 1917 г. в Глазовском уезде были отмечены случаи покушения крестьян на лесные угодья, принадлежавшие церкви. Материально пострадали причты села Люма и Уканского прихода. Но все же дестабилизация ситуации, набиравшая силу в уезде осенью 1917 г., шла главным образом по линии криминализации региона. Местная милиция регистрировала многочисленные драки, убийства; во второй половине сентября отмечены два случая изнасилования солдатами крестьянок. В октябре эскалация насилия продолжилась. В первой половине месяца группа солдат 154-го полка осуществила четыре погрома в домах и складских помещениях торговцев Бодалева, Смышляева, Торачкова и Тушкациера. Во второй половине октября, наряду с ростом числа краж, тяжелых ранений и убийств (последних – 9), зафиксировано появление в уезде организованных «шаек» вооруженных преступников, промышлявших грабежами и кражами со взломом.

В.И.Бакулин. Листая истории страницы: Вятский край и вся Россия в 20 веке – Киров 2006 г., с.58-59

На фото: Глазов. Отправка добровольцев на фронт. Соборная площадь. 1914 год (фото из фонда музея г.Глазова)

 

 "Вот моя деревня, вот мой дом родной (первый слева)...". В деревенском стаде пасётся бабушкина корова - кормилица Малёна (вторая слева) Остались только светлые воспоминания. Дер. Росляки Халтуринского района. Год 1970. Деревенская идиллия. Фото Л.Сорокожердьева

 

 

О детской смертности в старину

… А знаете, сколько детей рождалось мертвыми? Например, в 1875 году в Вятской губернии родилось мертвыми «мужского пола – 1113, женского – 1009»! (ГАКО ф.237 оп.74 д.214). Не было перинатальных центров, где сегодня выхаживают детей даже курящих и пьющих мамаш, не было порой элементарной врачебной помощи.
Вы уже обратили внимание на то, что много маленьких детей умирало «от поноса», вероятнее всего, это была заразная дизентерия. Мой прапрадед Н.В.Полянский пишет в своем дневнике, как три его маленьких сына из шести погибли из-за этой страшной напасти.
Вот еще пример, когда родители в течение нескольких детей потеряли нескольких своих детей. У священника села Заевского Слободского уезда Владимира Павловича Трапицына в 1900 году подряд умерло трое детей: 8 марта – Владимир (4 года), 10 апреля – Николай (6 лет), 13 апреля – Лидия (8 лет).
Естественно, в крестьянских семьях смерть детей «от поноса» была постоянной, особенно летом. Только в одной Смертинской волости Котельничского уезда за июль 1907 года умерло 9 младенцев в возрасте от 2 до 9 месяцев. А еще в это же время пятеро малышей скончались «от кашля» (ГАКО ф.237 оп.226 д.842). волость оправдывала свое название.
За июль 1861 года у прихожан Николаевского собора города Нолинска умерло 33 ребенка! Среди них маленькие дети и крестьян, и мещан, и купцов, и бедного церковника, и богатого протоиерея, никого не пощадила болезнь (ГАКО.237.73.431.л.146).
7 июля. У крестьянина Данила Ивановича Невоструева умер сын Иван (8 месяцев).
7 июля. У нолинского мещанина Ивана Михайовича Калинина – сын Николай (2 года).
11 июля. У нолинского купца Захария Дионисиевича Тананина – сын Димитрий.
15 июля. У нолинского мещанина Василия Михайловича Калинина – Екатерина (2 года).
22 июля. У сторожа собора Александра Стефановича Пасынкова – близнецы Юлия и Владимир, им было всего 3 недели.
9 июля. У протоиерея Николаевского собора, магистра Петра Александровича Александрова – дочь Екатерина (7 месяцев).
У священника Константина Николаевича Овчинникова в селе Б.Кильмезь 1 июля 1873 г. – дочь Екатерина (7 месяцев).

Н.А.Баженова. Жизнь вятских священников – Киров 2019 г., с.149

Фото из фонда Вятского епархиального архива

 

С архивной полки. Из дел раскулаченных

Выписка из протокола № 7 заседания Президиума Сарапульского районного Исполнительного комитета от 6 августа 1931 года

Слушали: 158. Рассмотрение материала на гр. села Ершовка того же сельсовета Сарапульского района Глотова Александра Алексеевича, 46 лет. В семье имеется: жена Степанида 46 лет, сын Иван 26 лет, сноха Олимпиада 22 лет, внучка Людмила 2 лет, отец Алексей 77 лет. В хозяйстве их имелось: два дома, две лошади, пять коров, кирпичный завод, в хозяйстве применялся наемный труд вплоть до 1921 года до 60 человек. Торговали лесом, кустарными изделиями – рогожи, уголь, липка, кирпич – с оборотом до 60 тысяч рублей в год. Избирательных прав не лишен. Родственников в Красной Армии нет. В прошлом участник белой армии, в настоящее время ведет агитацию против всех проводимых мероприятий. Сын Александр был добровольцем в карательном отряде Чернышева. Расстреливал семьи красноармейцев.
Постановили: Глотова Александра Алексеевича как кулака, а также и все его семейство лишить избирательных прав и из пределов Сарапульского района выселить.
Выписка верна. Секретарь оргкомитета Кулаков.

Жернова – Сарапул 2017 г., с.144

 

Марийские национальные праздники: пеледыш пайрем

Общенародный праздник марийского народа в Республике Марий Эл и за ее местах в местах компактного проживания марийского населения. 27-29 мая 1920 г. в селах Сернур, Старый Торьял, Куракино, Мари-Билямор Уржумского уезда был впервые проведен марийский советский праздник «Йошкар пеледыш пайрем» («Праздник красного цветка»). Инициатором и организатором нового праздника выступил марийский драматург и просветитель А.Ф.Конаков (1887-1922). Во время праздника состоялись митинги-концерты, беседы на политические темы, спортивные игры и спектакли. В 1923 году праздник приобрел общемарийское значение и отмечался по всей области. В конце 1920-х годов прекратил свое существование, пока не был возрожден в июне 1965 года при поддержке Марийского обкома КПСС не получил республиканский статус. Проводится после проведения весенних полевых работ. Ныне приурочен ко Дню России, отмечаемому 12 июня, и служит прославлению людей труда и единению марийского народа, подъему его национального сознания (текст В.Г.Вострикова).

История Марийского края в лицах: 1917-1940 гг. – Йошкар-Ола 2017 г., с.180

Фото с сайта https://mariuver.com/2014/06/14/mosk-pp/attachment/37..

 

Из истории советского Сарапула. Церковь – под гостиницу

На днях начинается постройка гостиницы. Под гостиницу будет переделано здание закрытой единоверческой церкви. Устройство этой церкви и высота ее стен позволяют построить четырех-этажную гостиницу, вполне отвечающую всем санитарно-эпидемическим требованиям.
С двух сторон каждого этажа будут расположены номера, а посередине коридор из огнестойкого материала. В подвале – кухня, центральное отопление, вентиляция, складочные помещения. В первом этаже – столовая на 100 человек с курительной комнатой и буфетом и 18 номеров, в остальных трех этажах – по 23 номера. В каждом этаже будут уборные и ванные комнаты, помещения для белья и прислуги.
Кроме того, во втором этаже поместится парикмахерская.
Гостиница будет оборудована электричеством, канализацией и водопроводом. В каждый номер будет проведен водопровод и поставлена раковина для умывания. Каждый номер будет снабжен пружинной кроватью, обеденным и письменными столами, шифоньерами и тремя стульями, всем необходимым бельем, одеялами, подушками и матрацами.
Общая стоимость строительных работ определена в 100 тысяч рублей. Материал, полученный от разбора церкви, даст экономию в 15 тысяч, и ссуда – 85 тысяч.
Работы начнутся 1 декабря. 15 августа 1930 года гостиница уже будет дана в эксплуатацию.

Красное Прикамье – 1929 г. № 268

 

Вятские этнографы: Дмитрий Константинович Зеленин

Выдающийся русский ученый, фольклорист-этнолог Дмитрий Константинович Зеленин родился 21 октября (3 ноября) 1878 года в селе Люк Сарапульского уезда Вятской губернии. Образование получил в земской школе родного села, с 1886 года – в духовном училище в Сарапуле. В 1891 г. поступил в Вятскую духовную семинарию, по окончании которой с 1898 по 1899 гг. работал учителем приготовительного класса и надзирателем за учениками в Сарапульском духовном училище.
В 1900 г. Д.К.Зеленин был принят в число студентов историко-филологического факультета Императорского Юрьевского университета. Уже в студенческие годы появляются его первые научные публикации, связанные с изучением Вятского края. С 1901 по 1903 гг. вышли три статьи Д.К.Зеленина, посвященные изучению русских говоров Вятского края. В 1904 году за дипломную работу Академия Наук присудила ему премию им.Михельсона в 500 рублей. На эти деньги он напечатал свою книгу «Кама и Вятка. Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края».
С 1905 г. он командирован для занятий в Петербурге под руководством академика А.А.Шахматова и Ф.Ф.Фортунатова.
В 1911 году, после окончания университета, Д.К.Зеленин был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Годы становления ученого насыщены научными поездками, многие из них связаны с Вятской землей. В 1915 г. в 42 томе «Записок» Географического общества выходят записанные Зелениным в ходе экспедиций сказки Вятской губернии. Через год его избрали профессором русского языка и словесности Харьковского университета.
В 1927 году ученого пригласили в Ленинградский университет на кафедру этнографии восточных славян. В этом же году в Германии выходит из печати большая монография Д.К.Зеленина - первый в истории учебник этнографических знаний о русских, украинцах и белорусах. На русском языке этот труд был опубликован лишь в 1991 г., через много лет после смерти автора.
Умер Д.К.Зеленин 31 августа 1954 года в своем рабочем кабинете с карандашом в руках, оставаясь до последней минуты верен науке. Ему принадлежит большое количество печатных научных трудов, более 300 его работ в разное время опубликовано. При этом и сегодня в архивах хранится еще много неопубликованных материалов.

В уездном городе «С» (сборник произведений) – Сарапул 2008 г., с.169-170.

 

Мирские повинности - при царе и при большевиках...

Село Игра Глазовского уезда. Мирские повинности. В № 24 «Вятского края » указывалось на то, как с введением земских начальников в Вятской губернии увеличены мирские повинности. В подтверждение этого мы хотели бы привести несколько примеров и из нашей волости; действительно, с прибытием к нам земского начальника мирские повинности значительно возросли; отбытие их сделалось не в пример строже: чуть что не сделаешь, не уплатишь во время – штраф, арест. Теперь по волости чуть не в каждом сельском обществе понастроены усыпальницы, стоящие немалых денег, для каждого пожарного старосты (а сосчитайте ка сколько их!) заведены пожарные гидропульты, с которыми, по правде сказать, они не умеют обращаться даже и в спокойное время, а не то что во время пожара; и теперь среди них вряд ли есть хотя и половина целых. Ну а затем и трактовые березы недешево нам стоят. Мы думаем, аракчеевский способ благоустройства больше уже не повторится, а выходит, что им и конца не предвидится.

Вятский край - 1895 г. № 31

Интересно, что слово "повинность" употреблялась и в первые годы советской власти, например, - "хлебная повинность". Это немного удивительно, т.к. коммунизм и "повинности" вроде вещи из разных миров. Или большевики использовали это слово по привычке?
Новый чрезвычайный комиссар по продовольствию в Вятской губернии А.Г.Шлихтер, заступивший на должность в конце июля 1918 года, докладывал Ленину: «В Сарапульском уезде хлебная ПОВИННОСТЬ выполняется, хлеб подвозится к станциям, непокорные волости приведены к подчинению без кровопролития, одно появление вооруженных отрядов заставляло крестьян отыскивать хлеб, который добровольно не находился (А.И.Лахман. Во имя революции – Киров 1981 г., с.43)».

 

Из описания города Сарапула за 1764 год

«В показанном селе Сарапуле, которое состоит на берегу Камы реки на горной стороне.
Город деревянный рубленной в клетки в нем четверо ворот
1-е на площади к Каме реке; 2-е Покровские; 3-е по Казанской дороге; 4-е по речке Юрманке; 5-е калитка с косогору к Каме реке.
Мерою вокруг города три ста девяносто семь сажен трех аршинных и она городовая стена и ворота весьма ветхие и сгнили и во всех местах развалились». Если сравнить с описанием, составленным в 1704 году казанским воеводой Никитой Кудрявцевым: «… по мере в круг 379 сажень… пять башен проезжие», и в том и другом документе много общего: 5 выходов из крепости, практически одинаковый периметр. Что же касается разницы в 18 саженей, то только в документе 1764 года указано, что сажень 3-х аршинная, поэтому, исходя из измерительных инструментов того времени, погрешность вполне допустимая для написания в различных документах. Впрочем, исходя из описания крепости 1764 года, можно сделать вывод, что она, если и не перестраивалась, то ремонтировалась за 6 десятилетий своего существования (вместо одной из проезжих башен осталась калитка), отсюда и увеличения периметра крепости.

Александр Потапов. Купола над Сарапулом – Сарапул 2018 г., с.7-8

 

Ранняя история Вятского края

Коренным населением Вятского края были племена угро-финской группы. В 8-10 вв. из них сформировались народности, главными из которых были удмурты (вотяки, отяки), марийцы (черемисы), коми (зыряне и пермяки), чудь заволочская. Основная масса удмуртских племен населяла Вятско-Камское междуречье, марийские племена занимали Вятско-Камское междуречье и высокое правобережье Волги. Племена коми не составляли компактного населения и проживали небольшими группами в северных районах Вятского края и в верховьях Вятки и Камы.
В 11-13 вв. южные удмурты и горные марийцы фактически стали подданными Волжской Болгарии. Время от времени болгары собирали дань также с северных удмуртов и луговых черемисов. В этот период Средняя Вятка оказалась в зоне экономических интересов Руси. Начало освоению северных территорий положили новгородцы, которые в 11-12 вв. постепенно продвигались к северо-востоку.
Ко времени образования епархии в состав Вятской земли входило пять городов: Хлынов, Слободской, Орлов, Котельнич и Шестаков. Все города расположены в среднем течении реки Вятки и основаны были, по всей видимости, новгородцами. Об их основании сохранилось немало легенд и сказаний, которые относят их появление к 12 столетию.
В 1169 году войска Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского взяли Киев, но сам князь не стал жить в этом городе, а отдал его младшему брату Глебу. Киев потерял статус столицы Древнерусского государства. В качестве великого князя Андрей вернулся во Владимир. В следующий год великий князь предпринял поход на Новгород, но покровом Пресвятой Богородицы от ее иконы «Знамение» город был спасен, а войско Андрея Боголюбского разбито. Великий князь не оставил надежды покорить своей власти Великий Новгород и закрыл для него свои границы. Бедный земледелием новгородский край зависел от подвоза хлеба с юга и вынужден был искать новые торговые пути в обход владимиро-суздальских земель. Возможно, эти политические и экономические обстоятельства стали причиной новгородских походов, через уже известные им югрские земли на Вятку и далее на Каму и Волгу. В русских летописях впервые такой поход описывается только под 1374 годом. Несомненно, что новгородцы проходили этим путем намного раньше, но летописных свидетельств тому не сохранилось. Память о них в 12-14 веках сохранилась в устных народных преданиях и сказаниях.
В конце 17 столетия по благословению Вятского архиепископа Ионы была предпринята попытка, собрать и записать всевозможные предания об основании русских городов на вятской земле. Возможно, некоторые из этих преданий легли в основу сочинения, составленного в первой половине 18 века под названием «Повесть о стране Вятской». Долгое время «Повесть» была единственным источником древнейшей истории Вятской земли. Ему, безусловно, доверяли и видные исследователи истории Русской Церкви. В начале 20 века содержание «Повести» было подвергнуто резкой критике со стороны местных историков и признано недостоверным. Фундамент к недоверию этого памятника был возведен вятским историком А.С.Верещагиным. приведенные им факты убедительно свидетельствовали о недостоверности «Повести». Спицын и Верещагин утверждали, что автора «Повести» в первую очередь интересовали сведения «о событиях церковного характера». Это отмечают и современные исследователи, в частности Даниэль Уо пишет, что повествование «свидетельствующее о о местном «патриотизме» автора, проникнуто духом «церковного сказания». Курс, намеченный Верещагиным, поддержали исследователи советского периода. С конца 1980-х годов «Повесть о стране Вятской» становится актуальной.

Очерки истории Вятской епархии (1657-2007) – Киров 2007 г., с.5-8

 

Возвращенное наследие С.А.Лобовикова

В Ленинграде в июле 1954 года братьями Тимофеем, Антоном и Андреем Лобовиковыми было принято решение передать Кировскому областному художественному музею бесценный дар: негативы, позитивы, художественные фотографии и документы отца – Сергея Александровича Лобовикова (1870-1941). Именно здесь, в Кирове, по воле фотографа, скончавшегося в 1941 году, должно было храниться его наследие.
В коробках, папках и тубусах в Киров были перевезены 170 оригинальных отпечатков, 49 диапозитивов, около двух тысяч негативов и 50 увеличенных бумажных негативов, которые составляли основу целой музейной коллекции. Кроме того, братья передали наградные жетоны и дипломы отца, полученные им за достижения в области художественной фотографии. Также Лобовиковы подарили музею разнообразные личные документы, отражающие события жизни фотографа с 1890 по 1935 год. Среди них: охранная грамота на мастерскую за подписью А.В.Луначарского, поздравительный адрес Русского фотографического общества от 1927 года, письма художников: А.А.Репина, А.М. и В.М.Васнецовых, П.М.Дульского, А.В.Исупова, А.А.Рылова и других адресантов.
Обработка и инвентаризация такого крупного собрания продолжалась до 1973 года и потребовала много усилий от небольшого музейного коллектива. В 1955 г. Кировском областном художественном музее состоялась первая выставка работ С.А.Лобовикова, а в 1970 году был издан каталог его художественных отпечатков (составитель Г.Г.Липинская). интерес публики к первой выставке был огромен. Некоторые посетители вернисажа хорошо знали фотографа ранее, снимались в его ателье. Быт крестьянина начала 20 века им был знаком не понаслышке, а сюжеты фотоснимков напоминали собственное детство. Один зритель отметил, что в фотографиях Сергея Александровича «значительно больше художественной правды, чем во всех других картинах, выставленных в музее, вместе взятых». Молодые студенты, рабочие, художники, «выражали радость» по поводу социалистических преобразований в деревне и желали видеть работы мастера на «современные темы». Но все они испытывали гордость от того, что работы фотохудожника вернулись в его родной город.
… На основе материалов музеев и архива наследников, при поддержке немецкой компании «Винтресхалл», в 1996 году вышел сборник «Сергей Лобовиков. Русский мастер художественной фотографии» под редакцией профессора Г.Путниса из г.Дармштадта. Впервые коллективом российских и немецких авторов был создан труд, обобщающий сведения о разносторонней деятельности и творчестве мастера русской светописи – Сергея Александровича Лобовикова.

Евгения Сазанова. Сергей Лобовиков мастер русской светописи – Киров 2015 г., с.6-7

На фото: С. А. Лобовиков, автопортрет, 1908 год.

 

Монастырское «меню» в старину

Каким было монастырское «меню»? Монашеская еда, по уставу, должна была быть простой и недорогой. Неизменным блюдом монастырского рациона были щи, которые ели практически каждый день. Щи варили из белой свежей капусты, «борщевые» (т.е. с борщом – квашеной свеклой), с кислицей (щавелем), на Пасху и на другие праздники подавали с яйцами. Иногда щи заменяла уха или похлебка, заправленная крупой.
Если разрешались по уставу два «варива», то второй «вареной едой» обычна была каша. Монастырский стол точно характеризует старая русская поговорка: «Щи да каша – пища наша». Кашу могла заменить другая «ества» - «горох битой» или горох «цыженный» (гороховая гуща), капуста, лапша гороховая или кислая. Также трапеза не обходилась без ржаного хлеба и толокна.
Самым любимым блюдом была рыба, которая подавалась обычно по праздникам. Рыбный стол крупных монастырей отличался большим разнообразием. Ее солили, варили, вялили, сушили. Но больше всего любили жареную рыбу, которую подавали в сковородках по большим праздникам. Кроме того, рыбу запекали на решетках, варили и подавали со взваром, горчицей и хреном. Свежесоленые рыба и икра были редким угощением и подавались только несколько раз в году. Варили несколько сортов каши с рыбой.
Значительно разнообразили монашеский стол пироги (с сыром, капустой, морковью, горохом, кашей, грибами), караваи (битые с морковью, репой), калачи, блины, оладьи, хворосты.
Любимым напитком в монастырях традиционно был квас. Квас готовили несколько сортов. Среди ходовых были были ячневый и овсяный квас, в более торжественные дни делали «сыченой» квас (из сыты – сладкого сусла, которое готовилось из муки и солода) и медовый. Монастырский квас ценился не только как вкусный, но и как напиток, необходимый для поддержания сил.
Медовый квас замешивался двумя способами:
1. Хмелем и дрожжами;
2. Простым мятным калачом. В первом случае получался хмельной квас, во втором случае – обычный. В тех монастырях, где было запрещено «пиянственное» питие, квас заквашивался калачом.
В 1550 году Стоглавый собор запретил готовить в монастырях хмельные квасы и держать «горячее вино», но это правило часто нарушалось. Более того, в 18 веке в жаловании монахов стала выделяться особая сумма на пиво и вино, которые покупались монастырем на праздники. Иногда из этих сумм покупалось «горячее вино», т.е. водка. Помимо кваса и крепких напитков, также пили морсы, варили кисели.
Мясо русские монахи никогда не употребляли. По древним уставам, даже приносить мясо на территорию монастыря или готовить его на монастырской кухне строго запрещалось. Но все же мирских людей, работавших на монастырь, в непостные дни в случае тяжелых работ кормили мясными блюдами. Если в 16 веке мясо готовили и ели за пределами монастыря, то в 17 столетии этот запрет уже не действовал и монастырские служебники могли вкушать мясо за монастырской трапезой.

Е.В.Кустова. История Вятского Успенского Трифонова монастыря. Том первый – Киров 2012 г., с.30-31

На фото: 1896. Коневский Рождество-Богородичный монастырь

 

Из истории села Архангельского Уржумского района

По данным краеведов, поселение на реке Буй на месте современного села Архангельского возникло в 1618 году. В 1746 году жителям деревни Буй была выдана храмозданная грамота на постройку деревянной церкви. Но простояла она недолго, сгорела. Повторную грамоту, подписанную казанским архиепископом Амвросием, жители села Буйско-Архангельского (названо по одному из приделов храма) получили в 1764 году.
В 1787 г. архиепископ Амвросий снова откликается на ходатайство селян, выдав очередную грамоту, но уже на постройку каменного храма во имя Вознесения Господня с приделами в честь Архангела Михаила и святителя Алексия, митрополита Московского и всея России, чудотворца. Церковь была построена иждивением помещицы, вдовы титулярного советника Мавры Ивановны Балахоневой.
В 1907 году рядом с Вознесенской церковью на месте погребения владельца винокуренного завода Садовеня была построена часовня. Основной материал – красный кирпич. Украшают ее четыре пары колонн из известняка и полукруглые арки. Над входом установлена розетка с голом постройки. Сейчас часовня является объектом культурного наследия (памятником истории и культуры) народов Российской Федерации федерального значения и охраняется законом. Несколько лет назад она была отреставрирована.
История села Архангельского примечательна тем, что здесь в 1878-1882 годах преподавал в приходском училище Аркадий Михайлович Васнецов, в будущем городской голова Вятки, сделавший много для развития губернского центра в конце 19-начале 20 вв. У него однажды «зазимовал» Аполлинарий Михайлович Васнецов, который через некоторое время станет всемирно известным живописцем. Начинающему художнику нравились местные пейзажи.
В 1922 году, как и повсеместно по всей России, в церкви села Архангельского произведено изъятие «предметов культа из драгоценных металлов». В 1935 году запретили колокольный звон и сняли колокола, а в 1939 году храм закрыли. В просторных помещениях оборудовали классы для школы-семилетки, но занятия под святыми сводами так и не начались. Впоследствви здесь был склад сельскохозяйственной продукции. Кирпичная ограда постепенно разрушалась (ее остатки можно увидеть и сейчас), металлическую решетку растащили, разобрали на кирпич и двухэтажный дом, где жили священнослужители. Кресты с храма спилить не удалось. Крест с колокольни пытались сорвать с помощью трактора, но якобы трос порвался и травмировал механизатора. С тех пор он долгие годы так и был наклонен к северу.
Несколько лет назад благотворителями начат ремонт Вознесенской церкви. построен дом причта, заготовлен строительный материал на ограду. В холодном храме сохранились остатки деревянного иконостаса (без икон), частично росписи стен и сводов.
Вечером 28 июня 2017 года в храме прошла первая со времени его закрытия служба. Участники крестного хода молились вместе со священниками, возжигали свечи, прикладывались к иконам и к ковчегу с мощами апостола Андрея Первозванного.

Владимир Шеин. Уржумская земля, ты прекрасна! – Киров 2020 г., с.28-29

На фото: такой церковь была в 2004 году

 

"Коренное переустройство жизни...": Сарапул в первый советский год

В конце января 1918 года в Сарапуле был организован революционный штаб.
1 марта он объявил о записи добровольцев в РККА.
10 марта Постановлением исполкома Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Сарапульская городская управа и Дума были распущены. Городское хозяйство перешло в ведение Совета народного хозяйства.
11 марта на заседании исполкома Совета под председательством члена Центробалта матроса П.А.Красноперова принято решение об охране города и советской власти и создании из рабочих заводов пеших и конных отрядов, а также о приглашении в Сарапул отряда матросов. Также было решено послать телеграммы во все крупные города России о том, что в Сарапуле «организован Совет на демократических началах, который и является верховным органом Сарапульского уезда».
Военным комиссаром Сарапула вскоре стал Иван Семенович Седельников.
В Сарапуле шло коренное переустройство жизни: были конфискованы промышленные предприятия, их капиталы переведены на текущие счета заводских комитетов. Общество раскололось на революционеров и контрреволюционеров, бывшие «хозяева жизни» - семьи купцов и крупных чиновников – покидали город.
В стране начиналась гражданская война. На Южном Урале атаману Дутову удалось собрать большую часть казачества, недовольного новой властью. В январе-феврале 1918 г. у него уже имелось четыре полка1-й Оренбургской казачьей дивизии.
В середине весны на борьбу с Дутовым отправились и добровольцы из Сарапула.
Декретом Совета Народных Комиссаров от 13 июня для руководства военными действиями на Волге, Урале и Западной Сибири был создан Восточный фронт. Из отрядов Оренбургской и Уфимской групп сформировали 2-ю армию Восточного фронта, в которую вошли шесть дивизий, в том числе 28-я стрелковая дивизия под командованием Владимира Азина.
Первое время армия была практически небоеспособна и не имела надежного руководства: 26 июня командующий Мячин перешел на сторону белых, то же самое сделали в июле сменившие его Махин и Харченко. Новым командармом был назначен капитан Генштаба Н.Блохин.
В июле-августе штаб 2-й армии находился в Сарапуле. Положение на фронте в это время осложнилось: 6 августа силами Чехословацкого корпуса и Народной армии в Казани была ликвидирована Советская власть. На следующий день ижевские большевики объявили приказ о мобилизации участников Первой мировой войны, чтобы отправить их для освобождения Казани. Однако фронтовики отказались выполнить приказ, и, захватив на заводе около семи тысяч винтовок, стали формировать народную армию. Основой для нее послужил отряд полковника Федичкина численностью в 300 человек. В Воткинске также началось создание военных частей.
Из Казани в Сарапул прибыл секретарь Казанского губкома Емельян Стельмах, назначенный чрезвычайным комендантом города.
9 августа прошло собрание фракции большевиков, постановившее создать рабочие дружины и принять необходимые меры для обороны города.
Штаб 2-й армии из красноармейцев и дружинников спешно сформировал два отряда общей численностью около двух тысяч человек для отправки в Ижевск. Первый отряд под командованием Антонова-Овсеенко состоял в основном из латышей и матросов.
Вторым отрядом командовал уфимский большевик Алексей Чеверев.
24 августа стало известно о разгроме красных отрядов под Воткинском. Военсовет 2-й армии приказал эвакуировать из Сарапула продовольствие, средства банков, оружие и обмундирование.
Члены сарапульского совдепа были против эвакуации, считая ее изменой и предательством. Непримиримую позицию занял председатель Совдепа эсер-максималист матрос П.А.Красноперов. Чрезвычайный президиум Совета распорядился арестовать начштаба Шанского, комиссара Кайрена, коменданта и некоторых других советских деятелей.
Военсовет армии, расценив эти действия как мятеж, приказал Антонову-Овсеенко арестовать президиум. Однако вооруженная группа во главе с членом президиума анархистом Ведерниковым сама попыталась арестовать Антонова. Взвод латышей, находившийся рядом, окружил Совет и открыл огонь по зданию. После 20-минутной перестрелки они забросали Совет гранатами, и осажденные сдались.
2-я армия спешно эвакуировалась из Сарапула, а местные руководители советской власти остались в городе. 31 августа Сарапул был захвачен белогвардейцами….

Н.Панкратьева, Т.Пеганова. Дивизион воздушных кораблей «Илья Муромец» в Сарапуле – Сарапул 2015 г., с.18-25

 

Из старой печати. Пригонные лошади

Всех лошадей гонится 620, которых к 17 сего июля ожидается на место, в городе Елабуге. Средняя стоимость лошадей со всеми накладными расходами определится, как полагают, в 34 или 35 рублей. Лошади по качеству будут лучше прошлогодних. По уездам распределятся они так: на Яранский уезд назначено 150 лошадей, на Сарапульский – 100, Уржумский 50, Малмыжский – 70, Нолинский – 100, Елабужский - 100 и Глазовский - 50, но это распоряжение губернской управы, на основании постановления губернского земского собрания, подлежит еще рассмотрению экономической комиссии.

Вятский край - 1895 г. № 54

Примечание. Как уже говорилось в ранее публиковавшихся публикациях того времени, основная масса лошадей в Вятскую губернии пригонялась из Акмолинской области (современный Казахстан). По пригоне лошади распределялись среди крестьян вятских уездов. Возможно, это делалось даже бесплатно...

Фото С.А.Лобовикова

 

Исчезнувшие деревни: Анкуши

Расстояние до центра округа 5 км., прежнее название: поч.Кодочиговский. Рядом с деревней был лес, много ягод и грибов, особенно рыжиков. Согласно переписи населения 1926 года число жителей 98 человек (18 хозяйств). В 1933 г. организован колхоз «Прибой», построили конный двор, овцеферму. Помнят К.Д.Русских, Л.А.Русских, М.М.Симонову, которые ухаживали за ягятами и овцами. В начале 1941 г. колхоз был присоединен к колхозу «Вичевский». Развиты были кустарные промыслы, славились в округе А.Д.Русских (шил кирзовые и хромовые сапоги), И.Г.Русских (плел корзины, солонки, пестери, чаруши), за лыком ездили в д.Коробовщина (за с.Вожгалы), И.А.Печищев (ремонтировал часы, швейные машины, бензопилы, электроприборы). На фронт ушли 15 чел., вернулись четверо, остальные погибли. В 1955 г. деревня вошла в состав колхоза «Красный октябрь», жители стали ее покидать, в 1965 г. образовался совхоз «Октябрьский», оставшиеся колхозники переехали в п.Вичевщина. Ныне о деревне напоминают тополя, березы, черемухи, рябины да узенькая тропка, ведущая в Анкушенский лес.

Энциклопедия земли Вятской. Том первый, книга вторая: села, деревни – Киров 2002 г., с.210

Примечание. Деревня находилась на территории Куменского района

 

Вятские слова и выражения: остаметь

1. Стать неподвижным, остановиться. Одинова малину в лесу собирала, и вышёл волк на меня. Я вся остамела, с места сдвинуться не могу. Вот как напужалася! И он остановился и на меня во все глаза глядит. Отемилася маленькё да как засвищу, и он поворотился и по пыче побежел, а я в другую сторону. Штаны домой в горсте принесла. 2. Онеметь, потерять чувствительность (о руках, ногах). В самую водополичу бак для бани из Зашижемья ташшила в лаптях, дак как пакши заколели, що все остамели, пока до дому домаяла.

Г.С.Смирнов. Словарь бабы Нюры – Киров 2013 г., с.154

 

Пишем родословную. Что необходимо помнить о фамилиях при поиске родственников?

Если фамилия представляла определенные трудности при ее написании, это могло породить ее искажение при составлении документов и приводило к появлению новых вариантов фамилии, и тогда отследить родственников не так уж легко (Борноволоков-Бороноволоков, Борноволоков и т.д.) – варианты фамилии начинали существовать самостоятельно.
Или, наоборот, близко звучащие фамилии не всегда могут быть родственными. При широком распространении фамилии в разных регионах говорят об однофамильцах. Поэтому при работе над родословием очень важно знать ту местность, куда уходят корни рода. После многочисленных переездов семей в течение последнего 20 века это можно установить лишь после длительного и целенонаправленного поиска.
Редкие фамилии дают нам гораздо больший шанс обнаружить сведения о роде. Какие фамилии являются наиболее редкими? Конечно, те, что звучат «по-иностранному». Фамилии явно иностранного происхождения, например, Висконти, направляют поиск истории предков носителей такой фамилии в Европу, а затем следует прослеживать историю появления этого рода в России и вести поиск для выявления тех, кто носит фамилию сегодня. Особенно много в России фамилий, имеющих немецкие корни.
Иногда при исследовании происхождения фамилии нельзя сделать однозначного заключения. Приходится рассматривать несколько версий.
Разобраться в разнообразии фамилий помогают, как правило, словари. В существующих «Словарях фамилий» В.Никонова подбор фамилий обычно производен, и они рассматриваются, как явление языка.
С историей конкретного края связаны региональные словари фамилий. Среди них прежде всего необходимо назвать первый том большой работы доктора исторических наук А.Г.Мосина «Уральские фамилии», в котором исследованы фамилии Камышловского уезда – одного из шести восточных уездов Пермской губернии.
Кроме того, в 2005 году вышел «Словарь пермских фамилий» (автор Е.Н.Полякова), в котором представлено более 5000 фамилий, возникших в Пермском крае или принесенных сюда с других территорий России в 16-18 вв. В этом словаре показаны способы их образования, определены значения слов, ставших основой фамилии.

Э.А.Калистратова. Как найти корни своего рода – Екатеринбург 2017 г., с.23-24

 

Культура и традиции в одежде староверов Лебяжского района

В современное время многие обычаи и традиции забываются, утрачивают смысл или вовсе уходят в небытие. Поэтому становится актуально восстанавливать и изучать культуру нашего русского народа. Наиболее древней считается вера старообрядцев, потому что именно они сохранили первоначальное христианское мировоззрение и обрядность.
Сейчас культуру и традиции староверов Лебяжского района можно собрать лишь по крупицам. Настоящее авторское исследование представляет некоторые изыскания в области материальной культуры, а в частности одежды. Потому что образ жизни, поведение определяет религиозность человека.
Веру старообрядцев называют аскезой третьей степени христианства, и это нашло свое отражение в одежде.
Аскетичный образ жизни не позволял староверам одеваться богато, ярко, т.е. «украшать себя». В повседневной одежде использовали темные тона: от темно-синего до черного. Для рубашек, как мужских, так и женских, использовали белую ткань. Одежда считалась не только бытовой вещью. Но и оберегом. Изначально одежда была ручного производства. При ткачестве женщина выбирала определенный узор, который считался оберегом от нечистой силы.
Обычно женщины носили белую рубашку с длинным рукавом и глухой застежкой, а по верх надевали темный сарафан или юбку. Нужно заметить, что и то и другое должно быть длинным «до пят». Низ юбки и сарафана должен быть широким, обычно он состоял из пяти или шести клиньев. Сарафан был широким на тонких бретелях, а под грудью повязывался поясок. Как говорят сами информанты: «Без креста и пояска ходить нельзя». На поясе были вышиты молитвы, а завязывался он слева. Следовательно, можно предположить, что если крестик и пояс на одном уровне важности, то и этот элемент одежды считался оберегом. Нужно заметить еще и такую особенность, что крестик должен носиться на длинной льяной веревочке, доходящей до пупка и обязательно под одеждой, скрытым от людских глаз; а пояс – поверх одежды. Здесь можно рассмотреть двойной цикл защиты: крест защищал изнутри человека – его душу от нечистых помыслов; а пояс – от внешнего мира.
Крестик и пояс были обязательны и для мужчин, только с тем отличием, что мужчина подпоясывал на уровне талии рубаху, которая носилась навыпуск. Рубашка носилась с темными широкими брюками. В холодную погоду мужчина надевал камзол, также самотканый.
Отдельный интерес представляют головные уборы. Женщина обязательно должна носить темный платок. Нужно заметить, что он не завязывался на узелок, а закалывался булавкой под подбородком. Платок обязательно должен был быть большим. Мужчины носили шляпы. Часто их делали из шерсти.
Таким образом, одежда не только надежно защищала старовера от холода, но и от невзгод и несчастий, которая приносила нечистая сила.

Юлия Смышляева // Знамя октября (Лебяжье) – 2005 г. № 107

На фото: Кочурова Пелагея Ефтеевна, 1896 г.р. и Кочурова (Резвых) Васса Михайловна, 1908 г.р. (д. Бусыргино). Фото было приложено к публикации

 

Кукарка и кукаряне

Слобода Кукарка (слово черемисское) – Яранского уезда; 280 в. от г.Вятки. Стоит она не на Вятке, а на р.Пижме, версты 3 от устья последней. Пароходы однако заходят сюда и потом заворачиваются обратно, хотя, в виду узкого русла р.Пижмы, это не очень-то легко, особенно после спада вод.
Торговля слободы незначительна; промышленность тоже. Единственно, чем славится Кукарка, это своими кружевницами. Здесь существует земская кружевная мастерская, с двумя отделениями (в с.Ильинском и Жерновогорском). Эта мастерская Вятского губернского земства получила золотые медали на Парижской выставке и на Американской в Атланте (1895 г.). в июле 1903 г. открыта учительская семинария.
Село Жерновогорское, которое стоит около самой Кукарки (1 верста), только на р.Вятке, царство опоки (так называют здесь белый камень). Опоку вырабатывают здесь в обширных размерах: делают из нея надгробные памятники, а также полы, лестницы и жернова.
Вместе с тем кукаряне хорошие плотники, и вообще народ бойкий и смышленый: истые потомки древних новгородцев.

Зеленин Д.К. Кама и Вятка. Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края. – Юрьев, 1904.

 

Малоизвестные страницы истории. Степановцы в Малмыжском уезде

Летом 1918 года советскую республику потрясали контрреволюционные восстания. Не обошли они и Вятскую губернию. Ее южная часть (с Малмыжским уездом) оказалась в зоне чехословацкого, ижевского и степановского мятежей. Взятие белочехами 7 августа Казани явилось сигналом для немедленного эсеро-белогвардейского выступления в Ижевске. Под явным влиянием этих событий взбунтовались отдельные части 1-го Московского продовольственного полка после того, как 9 августа они покинули Малмыж. Получив приказ отправиться из Малмыжа в Вятские Поляны для участия в боях против белочехов, командир полка Степанов, бывший царский офицер, отказался его выполнить и двинулся на пароходах вверх по Вятке.
Мятежники свергли советскую власть в Уржуме и Нолинске, учинив кровавую расправу над местными руководителями. Развитие событий принимало угрожающий характер. На подавление мятежа в срочном порядке были брошены Полтавский полк Второй армии, местный партизанский отряд Горелова и дивизион моряков Волжской флотилии под командованием Бабкина. В боях под Лебяжьем и Шурмой степановцы были разгромлены.
Ход мятежа и его подавление с достаточной полнотой описаны в местной краеведческой литературе. Однако мало что известно о малмыжском периоде, который предшествовал восстанию. Имеющиеся на этот счет сведения не вполне достоверны. Утверждается, например, что степановцы подняли мятеж в Малмыжском уезде и разогнали уездный исполком, что они ограбили здешнее казначейство, взяв оттуда 500 тысяч рублей.
Чтобы выяснить, где здесь правда, а где вымысел, пришлось обратиться к материалам, хранящимся в Кировском областном государственном архиве (ф.885 оп.1 ед.хр. 53). Они позволяют с документальной точностью рассказать о пребывании степановского полка (отряда) в Малмыжском уезде.
Московский продовольственный отряд (часть полка) численностью в 390 человек прибыл в Малмыж из Вятки на пароходах 15 июня 1918 года с целью помочь в проведении хлебозаготовок. На следующий день состоялось совещание руководителей Малмыжского исполкома и командования отряда. На просьбу побыстрее выехать в уезд и начать работу по реквизиции хлеба у кулаков оно ответило отказом «вследствие недостатка денег, продовольствия и лошадей». Председатель уездного исполкома (УИК) Шатунов вынужден был обратиться в губисполком, чтобы оттуда повлияли на продотрядников.
Не утруждая себя исполнением своих прямых обязанностей прибывшее воинство «отличилось» иным манером…. Уже на другой день после прибытия отряда на стол председателя УИК легла жалоба от савальских крестьян. Они писали: «В ночь на 16 августа в 2 часа ночи заявилась в Савали команда в 25 человек красноармейцев и в нетрезвом виде. Не сообщив советской власти, самовольно производили обыски. При обыске с огнем обращались небрежно и население пришло в негодование, что под видом красноармейцев может заявиться команда грабителей и поджигателей».
По жалобе на заседании УИК была принята резолюция: «Поставить на вид командиру роты о нежелательности в будущем подобных поступков». На более суровые меры исполком не решился – не хотелось портить отношения с гостями в самом начале совместной работы. Увы, и дальнейшие события развивались похожим образом.
Из тех же Савалей на этот раз из сельскохозяйственной школы, в отдел народного хозяйства в УИК в начале августа поступило новое заявление. Педагогический совет школы сообщал, что «с расквартированием со 2 сего августа в зданиях Савальского имения продовольственного отряда, состоящего из нескольких сот человек, началось расхищение плодов и ягод из школьного сада. Педагогический совет просит разрешения немедленно снять с деревьев незрелые яблоки, видя в том единственный способ сохранить деревья и спасти сад».
Но что мог сделать исполком, не располагавший серьезными силами перед лицом крупного вооруженного отряда? Половина местной караульной роты была занята в уезде на хлебной реквизацией, не хватало самых обыкновенных винтовок и патронов. И снова хулиганы отделались легким испугом: «для принятия мер» заявление передали в штаб полка. А там сквозь пальцы смотрели на подобные «шалости» своих подчиненных.
В обстановке безнаказанности поведение степановцев становилось все более дерзким и вызывающим. Они совсем перестали считаться с местной советской властью. В Константиновке, например, увели лошадей, принадлежавших бумажной фабрике, а заведующего и управляющего арестовали, т.к. они «посмели» протестовать против этого беззакония.
Не поставив в известность уездный исполком, часть полка, стоявшая в Старом Бурце, объявила реквизицию лошадей у крестьян. Волостному Совету был представлен документ с неразборчивой подписью, в котором предписывалось «на основании приказа главкома Восточного фронта от 30 июля 1918 года выслать всех лошадей волости на станцию В.Поляны 2 августа к 10 часам утра для принятия таковых в армию». За «ослушание» грозили строгими карами.
Чтобы в разгар летней страды отбирать у крестьян лошадей – такого в уезде еще не бывало. Председатель УИК Шатунов шлет в Москву на имя Ленина и Свердлова экстренную телеграмму, где с возмущением сообщает «о подрыве авторитета советской власти подобными акциями», о том, что «в случае их повторения исполком будет вынужден сложить свои полномочия».
Из приведенных фактов становится ясно, что Московский продовольственный полк нельзя назвать организованной воинской частью Красной армии. Он был заражен распространенной болезнью тех лет – «партизанщиной». «Партизаны» дисциплины не признавали, превыше всего ставили личную независимость и вольность. Вольность же очень скоро превращалась у них в своеволье, а отсюда всего один шаг до хулиганства, до уголовщины. Опасность усиливалась тем, что все это совершали люди в красноармейской форме. Пренебрежительное издевательское отношение к местным жителям настраивало их против Красной армии, против советской власти.
Нетрудно видеть, что эта хулиганствующая вольница, которая не признавала ни бога, ни черта, в любой момент могла переметнуться к белым. Народ в степановском полку подобрался самый пестрый, «с бору по сосенке»: откровенное кулачье, деклассированные элементы, недоучившиеся гимназисты, искавшие в военной службе приключений и острых ощущений. Пролетарских же элементов в своей среде полк не имел, хотя и назывался Московским.
События в конце первой декады августа резко обострили ситуацию. Взятие Казани, мятежи в Ижевске и Воткинске временно склонили чашу весов в пользу белых. Военная необходимость потребовала отправки продовольственного отряда на фронт против белочехов. Тут-то и проявилась трусливая сущность степановского воинства. Грозная и отлаженная в тылу, в безопасности, его банда живо поджала хвост, как только дело «запахло керосином». Воевать в расчеты командира полка не входило, на уме у него было другое.
Степановцы в это время стояли в селе Калинино, ожидая из Москвы денег, с которыми должен был приехать со дня на день полковой казначей. Но он запаздывал. Дальнейшие события развивались так. Вечером 8 августа в Малмыжский исполком от штаба 1-го продполка было предъявлено следующее требование: «В создавшемся положении, вследствие выступления чехословаков, штаб 1-го продполка нашел нужным в целях удовлетворения насущных нужд полка затребовать у вас пятьсот тысяч рублей. На случай невыполнения означенного требования полк должен будет принять самые решительные меры с целью взыскания означенных средств». Документ подписан полковым комиссаром Натаповым.
В 10 часов вечера состоялось срочное заседание президиума УИК, которое постановило: «Вследствие категорического требования 1-го продполка, под угрозой применения оружия, предложить казначейству немедленно выдать из имеющейся наличности 1-му продполку на расходы чрезвычайным порядком пятьсот тысяч рублей. Председатель Шатунов, товарищи председателя Зорин, Солуянов». 9 августа на заседании исполкома в полном составе это постановление было одобрено.
Вот так выглядело «ограбление» казначейства. Деньги полку были выданы с разрешения исполкома. К слову, прибывший 13 августа казначей возвратил «взятые взаимообразно» 250 тысяч рублей, а 18 августа в результате разгрома мятежников было обнаружено и передано малмыжскому казначейству еще 237800 рублей.
Между тем, после получения денег Степанов, видимо, посчитал, что наступил удобный момент для мятежа. Он посвятил в свои планы начальника штаба Отрешко и комиссара Натапова, однако поддержки не встретил. Натапов выехал в Вятские Поляны, чтобы в штабе 2-й армии «выбивать» пароход для погрузки полка, о чем телеграфировал Степанову в Малмыж 10 августа. Увы, того и след простыл. Днем раньше, на 700 подводах, взятых в Калинино, Савалях и Пахатно-Ильинской слободе с разрешения исполкома (считалось, что полк едет на фронт), бросив штаб и лазарет, степановцы поспешили на пристань. Их командир единолично принял позорное решение….
История с начальником штаба Отрешко на этом не закончилась. Отказавшись присоединиться к мятежникам, он некоторое время работал в Малмыжском военно-революционном штабе вместе с Шатуновым, Солуяновым и Савинцевым. Но вот на него падает подозрение, что он степановский агент и, кроме того, «погрел руки» на малмыжских тысячах. Трудно отделаться от ощущения, что кому-то из малмыжского руководства очень хотелось найти виноватых за собственную погрешность с выдачей денег председателю. А тут подвернулся под руку «подходящий» человек, тем более близкий к Степанову. Приведем последний документ.
«Из донесения начальнику штаба 2-й армии Восточного фронта. 21 августа по постановлению особо уполномоченного штаба правой группы 2-й армии Строганова в Малмыже был расстрелян как белый степановский агент начштаба 1-го продовольственного полка Отрешко. 9 сентября по распоряжению тов.Зусмановича, лично знавшего Отрешко, последний был вырыт, похоронен на площади г.Малмыжа с почестями. На могиле устроена ограда и сделана надпись: «Здесь покоится прах невинного погибшего товарища Отрешко».
Наверное, немногие старожилы помнят теперь эту могилу, где стадион примыкал к городскому саду. В первое время за ней присматривали, но уже в 20-х годах она поросла «травой забвения».
Остается разрешить последний вопрос: почему Степанов не пошел на открытое выступление против советской власти в Малмыжском уезде? Ведь все же, хотя и до скандалами, с наглым хулиганством, но до самого отъезда его отряд свою службу исполнял. Все дело, вероятно, в том, что уезд находился в прифронтовой полосе и мятеж в ближнем тылу 2-й армии быстро бы подавили. В Уржуме и Нолинске степановцы считали себя в большей безопасности, хотя, как известно, возмездие настигло и здесь.

Н.Саламатов. Степановцы в Малмыжском уезде // Сельская правда (Малмыж) - 1988 г. № 96

Примечание. Автор публикации - директор Малмыжского музея. Малмыжский уезд в истории Степановского мятежа пока не очень хорошо исследован, а Н.Саламатов нашел много интересных фактов на эту тему. Можно здесь сделать и свои уточнения. Например, упоминающиеся грабежи полка в начале августа уже к истории продполка не имели отношения. Как известно, в конце июля продполк ушел из Уржума в Малмыж для переформирования и последующей отправки на фронт. Позади были два месяца грабежей, пьянства и насилия. За это продполк и его командование ожидало суровое наказание. 9 августа полк поднял мятеж. Чем занимался продполк больше недели в Малмыжском уезде? Видимо, тем же - пьянством и грабежами. Это были уже не продотрядники, но еще и не степановцы...

Картинка, конечно, может и не относиться к данному материалу, но так представляется, так эти "орлы революции" и выглядели ...

 

Как был подавлен Степановский мятеж в Лебяжье и Нолинске (воспоминания чекиста)

Второй батальон под командованием И.В.Попова, И.Я.Симанова и Я.Урановского отправился на пароходах «Отец», «Сын» и «Иван» с баржой на подавление степановского мятежа в г.Нолинске. В составе этого отряда имелся взвод интернационалистов (мадьяр). Отряд по тому времени был хорошо вооружен: два полевых орудия, более тысячи снарядов, 4 пулеметов с достаточным количеством лент с патронами.
Председатель губчека Митревич приказал мне, как представителю Чека, выехать с этим же отрядом. Следуя по реке Вятке, особенно после Котельнича, нам приходилось, подъезжая к населенным пунктам, останавливать пароходы на средине реки и на лодке выезжать в населенный пункт с целью разведки.
Примерно 16 августа пароходы подошли к слободке Кукарке (теперь г.Советск) и остановились на рейде. Затем на пароходе «Сын», где следовал Урановский, решили подойти к пристани. Все оружие было приготовлено к бою. Подойдя к пристани, мы осведомились о том, все ли благополучно в населенном пункте. Получив утвердительный ответ, Урановский и пять человек из отряда пошли в центр слободки Кукарки.
Выяснив обстановку и получив некоторые данные, мы вернулись на пароход и по распоряжению Урановского начали укреплять пароход «Сын», делать бойницы из дерна и других подручных материалов. Когда работы были закончены, «Сын» тронулся в путь как разведчик. «Отец" и «Иван» с баржой пошли за «Сыном» на расстоянии 1,5 версты. Так требовала обстановка. На этих двух пароходах находилась главная сила отряда, артиллерия, пулеметы и кони. На пароходе «Сын» по приказанию Урановского с пулеметом следовали пулеметчики т.Кочкин (старший), Рязанов и Агалаков. Здесь же находился и сам Урановский, 4-5 человек из отряда и я. пулемет был установлен в носовой части парохода.
17 августа разведчик пароход «Сын» в полдень вышел на лебяжский плес и, не доходя до пристани с полверсты, неожиданно был обстрелян с горы степановской бандой. Урановский дал команду капитану парохода повернуть обратно. Команда была выполнена. Пароходы в то время шли за поворотом, так что белогвардейцы их не видели и, очевидно, успокоились, считая атаку отбитой.
Укрыв за поворотом пароходы, мы с Урановским и еще 5-6 бойцами из отряда погрузились в шлюпку и отплыли к берегу около деревни Ключи. От жителей мы узнали, что в Ключах белогвардейцев нет. Разыскали председателя комбеда. С ним Урановский договорился, что он проведет отряд в тыл к белогвардейцам со стороны сельского кладбища.
Оставив охрану, артиллерию и два пулемета на пароходах, поздно вечером отряд высадился в деревне Ключи. Темной ночью двинулись к Лебяжью. На заре подошли к кладбищу. Урановский разбил отряд на три группы и дал каждому из них четкие задания. Первая группа – интернационалисты ведут наступление вдоль берега реки Вятки на пристань, где находилась охрана и пулемет степановцев. Нужно было уничтожить противника, захватить пулемет и пристань. Вторая группа получила задачу овладеть почтой и телеграфом, двигаться по Набережной улице, поддерживая связь с первой и третьей группами. Третьей группе вести наступление по центральной улице по направлению к школе, где находились главные силы противника. С третьей группой Урановский приказал идти мне и одновременно руководить пулеметчиками. Пулеметчики следовали левее нас. На случай, если белогвардейцы решатся нас окружить, им было дано приказание открыть пулеметный огонь. Получив задания, группы двинулись на их выполнение.
На рассвете первая группа с криком «Ура» бросилась на охрану пристани и быстро захватила пулемет, а затем и пристань. Часть охраны была переколота штыками, остальные бежали к реке. За первой группой бросились в атаку вторая и третья группы. Не ожидав наступления, степановцы открыли из школы беспорядочную стрельбу из ружей и пулемета. Стрельба продолжалась недолго – минут 5-8. Бросив пулемет и винтовки, некоторые в нижнем белье степановцы бежали под гору, в кусты к реке Вятке. Кто не хотел сдаваться в плен, тут же был приколот штыками.
Мы повели новое наступление на гору, где стоял пулемет, который ранее обстрелял пароход «Сын». Нас удивило одно обстоятельство. Пулемет стоит, а около него сидит человек и не шевелится. Мы подумали, что бандит хочет нас подпустить поближе, а потом расстрелять в упор. Подойдя вплотную, поняли, что степановский пулеметчик спал. Да так крепко, что даже не слыхал стрельбы, происходившей в Лебяжье. Взяв из-под носа «вояки» пулемет, мы разбудили бандита. Он вскочил, схватился за винтовку, но было уже поздно…
Так было положено начало разгрома степановщины в направлении к Нолинску. Мы захватили трофеи: три пулемета, боеприпасы, винтовки.
Наш отряд после ночного боя был утомлен. Мы не спали и были голодны. Жители села Лебяжья обрадовались приходу советских воинов, принесли нам картошки, капусты и других продуктов. Пока товарищи готовили себе обед, подошли наши пароходы.
По прибытии, как мы называли, морской эскадры, начальник артиллерии попросил разрешения опробовать новые, полученные в г.Вятке, полевые орудия. Получив разрешение Урановского, артиллеристы по кустам противоположного берега произвели по одному выстрелу из каждого орудия. Из-за кустов начали выплывать лодки с бежавшими из Лебяжья белогвардейцами. Доложили о них Урановскому. Лодки с белогвардейцами были допущены до средины плеса. Потом по команде Урановского был открыт по ним огонь из четырех пулеметов.
После уничтожения живой силы белых и средств переправы Урановским была дана команда готовиться к походу на Нолинск, а верстах в полутора от левого берега Вятки нашей разведкой и походным сторожевым охранением была задержана подвода с сеном. При опросе возница показал, что он является связистом и едет в Лебяжье, чтобы исправить повреждения телеграфной линии. В доказательство своих слов он показал изоляторы, круг проволоки когти. Это нас не удовлетворило. На вопрос Урановского: «Что под сеном?» связист ответил: «Тоже проволока и изоляторы». Однако ему не поверили. Когда убрали сено, то под ним оказались новые винтовки, патроны и гранаты. При тщательном допросе связист признался, что степановцы не знали о занятии Лебяжья красными и ему поручили доставить оружие сторожевой охране.
19 августа наш отряд подошел к Нолинску. Разведкой во ржи были обнаружены белогвардейцы. Отряд развернулся в цепь. Орудия были установлены на горе, пулеметчики заняли склон горы. По городу открыли артиллерийский и пулеметный огонь. Наши цепи двинулись вперед, в город. К этому времени на помощь прибыла из Вятки конница под командованием К.С.Жидялиса. Конники с криком «ура» бросились в атаку на город. Белогвардейцы бросились наутек, конники преследовали их.
Нолинск был занят. С грустью мы смотрели на догорающий бастион» красногвардейцев, погибших вместе с комиссаром А.Д.Вихаревым.
Отряд Урановского двинулся на Уржум. В Нолинске остался небольшой гарнизон: я и пулеметчики – Кочкин, Агалаков и Рязанов. Сюда прибыл из Вятки уполномоченный губкома РКП (б) Пейсель. Мы с ним включились в расследование и выявление активных участников степановской банды из среды местной буржуазии. Вскоре часть их выловили и обезвредили. Таков был конец степановской банды, ее последние дни.

Последние дни банды (по воспоминаниям чекиста П.И.Малых). В.Пленков // Знамя октября – 1967 г. № 57

 

Сын полка. Продполка...

Несколько лет назад в Малмыжском музее удалось найти эту интересную фотографию. К сожалению, кто на ней изображен, осталось неизвестным, т.к. подписей на фотографии не было. Правда, в юбилейном сборнике, посвященной истории областной организации ФСБ, можно увидеть такую же фотографию с подписью, что это некий партизанский отряд. Так ли это? Неизвестно...
Гораздо больше есть оснований полагать, что на фото бойцы пресловутого Московского продовольственного полка, ставшего позднее степановским. И, возможно, в подтверждение этому можно привести такие воспоминания жителя деревни Арып-Мурза Косолаповской волости Уржумского уезда:
"Однажды к нам прибыл продовольственный отряд. В его числе был один подросток лет 14. Звали его Саша. Он был одет в красноармейскую форму, на голове – буденновка. Нам, мальчишкам, очень хотелось быть такими же, как Саша, - надеть шинель, буденновку и вместе с ними отнимать хлебные излишки у кулаков.
И вот когда продотрядники поехали из нашей деревни, то для их проводов назначили моего отца. Он разрешил поехать и мне. Запрягли свою кобыленку. Сели ко мне трое, в том числе и прибившийся мальчик Саша. Ехали по полю. День был жаркий, все расцвело. Продотрядники пели революционные песни. Было очень радостно на душе. А Саша в буденновке казался мне таким героем, что лучше этого мальчика нет никого на свете" (П.Казаков. Первые вести о революции // Марийская правда – 1965 № 74).
Может быть, как раз этот мальчик Саша и запечатлелся на фото? Как знать...

 

Как в Пилинской волости мужики советскую власть свергали

6 марта ВИК назначил общее собрание делегатов селений в деревне Пиле. Собрание должно было разрешить ряд вопросов и в основном – продовольственный. Кулачество стало на сторону открытого саботажа собрания. Кулаки д.Овсянникова Яков и Иван Сбоевы подкупили незадолго до того вернувшегося из армии Федора Рябова, бедняка д.Новой Кузовошки организовать срыв собрания волостных депутатов, для чего 4 марта явиться в Пилю с избранными кулачеством председателями, свергнуть председателя волисполкома Страбыкина и членов исполкома любым путем, вплоть до убийства и восстановить волостное устройство.
Рябов двое суток разъезжал по деревням Пилинской волости с подарками от Сбоевых для тех, кто примкнет к заговору (как выяснилось впоследствии, одних валенков было роздано до 200 пар).
4 марта на рассвете начался сбор людей у здания волисполкома. К 9 часам утра собралось до 500 человек. О незаконном собрании члены волисполкома узнали только на утре и признали за лучшее скрыться от кулаков подосланных ими хулиганов. Остался только один член волисполкома К.Д.Грудцын. Толпа приступила к нему, требуя отчета о том, куда девался хлеб, отобранный у кулаков. Объяснений Грудцына никто не хотел слушать, начали раздаваться возгласы: «Да что на него глядеть, тащи во двор!»
Видя, что на его слова никто не обращает внимания, Грудцын вскричал:
- Что вы от меня хотите? У меня нет ничего, - война отняла все. Осталась еще жизнь, так возьмите ее, я не виноват, что война ее пощадила!
Это немного охладило хулиганов и угрозы стали затихать. Рябов пролез вперед и начал:
- Нам не нужны Советы, надо чисто крестьянское волостное управление, изберем в его состав хороших людей.
Стоявшие в передних рядах торговцы Поляковы из д.Кузнечат, хуторяне-землевладельцы Попов (из д.Токарей) и братья Горошниковы (из д.Дубровки) настаивали на восстановлении волостной земской управы. Алексей Поляков добился избрания в управу своего сына, кроме которого были избраны Рябов, Попов, Кожевников.
Кое-кто из бедняков попытался было предложить своих кандидатов, но куда там! Поднялись крики: «Разве мы для того собрались, чтоб, выкурив Страбыкина и его друзей, опять посадить на их место людей, которые от роду не умели нажить себе хорошее хозяйство?», «Даем наказ новой управе: прекратить гарнцевый сбор, остановить переделы земли и открытие кооперативных лавочек!»
Так закончился день 4 марта 1918 года в деревне Пиле. В тот же день тов.Страбыкин доложил о происшедшем в УИК и уком, откуда получил указание: подтвердить всем волостным делегатам извещение о созыве собрания 6 марта. Для сохранения порядка был обещан отряд Красной гвардии.
Настало 6 марта. Как и 4 марта, народ стал собираться с раннего утра. Снова среди собравшихся были кулаки и их подпевалы… Снова раздались угрозы адрес членов ВИКа, но вот появился тов.Набоких и заявил:
- За моей спиной двести красногвардейцев; всем, кто не имеет мандата, предлагаю отправиться домой, а к не подчинившимся применим силу оружия.
Озверелое кулачье повиновалось не сразу, раздались возгласы: «Разве мы не свободные граждане?», «Красногвардейцы в своих братьев стрелять не будут».
- Да, - сказал тов.Набоких, - в своих они не стреляют, а противников советской власти уничтожат! – и, подозвав несколько человек красногвардейцев, предложил им начать проверку мандатов, и только после этого кулаки и их наймиты нехотя стали покидать собрание. Когда водворилось, началось обсуждение вопросов повестки дня… Так избранная кулачеством земская управа просуществовала один день; волисполком во главе с А.К.Страбыкиным продолжал свою работу.

Ф.Чекулаев. Становление советской власти в Пилинской волости // Кировская искра – 1957 г. № 129

Примечание. Пилинская волость находилась в Уржумском уезде, на территории современного района

 

Колчаковский террор. По страницам советских газет Удмуртии

В Алнашской волости без всякого суда и следствия белогвардейцы расстреляли около 30 человек. За одно слово «товарищ» людей пороли плетьми, отбирали имущество. Распространялись слухи, что красные вешают крестьян на телеграфных столбах (Г.Иванов. Освобождение // Алнашский колхозник - 20 мая 1989 г.).

В боях за д. Лулые погибло до 30 красноармейцев и китайских добровольцев. Я участвовал в их похоронах. Все они были раздеты врагом до нижнего белья и разуты. Большинство красноармейцев были только ранены в боях, но озверелый враг добил их. На телах бойцов были видны следы истязаний.
… Колчаковцы, как только пришли в деревню, начали бесчинствовать. Без всякого повода избивали людей (М.Главатских. Тревожное было время // Звезда (Кез) – 1967 № 36).

Весной 1919 г. колчаковская армия начала наступление, стремясь прорваться к Волге. Озверевшие бандиты чинили беспощадную расправу над рабочими, пленными красноармейцами и крестьянами в занятой ими местности.
Так было и в Воткинске. Заняв его 7 апреля 1919 года, контрразведка белых обосновалась в каменном здании на берегу пруда (сейчас здесь детский дом). Сюда бандиты привозили и приводили для допроса людей по малейшим подозрениям в сочувствии советской власти. Подвал здания был превращен в тюрьму. В подвале арестованных зверски пытали, кололи штыками, выламывали руки, а потом без суда уводили и расстреливали в Устиновом логу, на окраине города (в районе плодово-ягодного сада совхоза «Чайковский»).
- На расстрелы – рассказывает бывшая тогда подростком И.Н.Кучешев. – белые приводили людей партиями по 150-200 человек со связанными назад руками. В то время мне было 12 лет. В Устиновом логу мы с несколькими подростками пасли коров. На ночлег располагались в землянке, выкопанной в крутом берегу в дальнем конце лога.
В один из июньских вечеров мы увидели направляющуюся в нашу сторону большую партию людей со связанными руками. Их сопровождал конвой.
Спрятавшись в землянке, мы с ужасом наблюдали за происходящим. Революционеров подвели к обрыву ручья, расставили по одному вдоль берега, а конвоиры выстроились наверху лога. По команде офицера они вскинули винтовки, и сухой треск залпа разорвал воздух. Потом последовали одиночные выстрелы. Вскоре все смолкло. Испуганные и обезумевшие от увиденного мы со стиснутыми зубами сидели в землянке. Ночью мимо нашего стада коров от места расстрела проползли два или три человека. По-видимому, это были раненые, которым удалось выползти.
На другой день мы увидели много людей, направлявшихся к месту расстрела. Это были жители города. Страшная картина предстала перед их глазами. Около 200 трупов было обнаружено на месте казни. Многие опознали своих родственников, знакомых. Большинство расстрелянных были воткинские борцы за советскую власть. Их трупы жители увозили хоронили.
Значительная часть расстрелянных не была опознана. Их похоронили в братской могиле, на высоком берегу Устинова лога.
«В Устиновом логу, - писала в то время газета «Ижевская правда», - обнаружено было около 800 трупов, не считая тех единичных жертв, которые были уведены неизвестно куда…» (Б.Смирнов. Устинов лог // Ленинский путь (Воткинск) – 1967 г. № 58).

Захватив Воткинск,, колчаковцы разрыли там братскую могилу и сожгли все трупы, а 13 апреля вошли строем и с пением похабных песен в Ижевск. На красных в Ижевске смотрели настороженно. Белых же обнимали, целовали, угощали яйцами, молоком. Они считались «своими», ведь значительная часть мужского населения города сражалась в Белой гвардии.
… Следы ужасных преступлений увидели красные в освобожденных районах. При отступлении белые расстреливали свои жертвы в затылок, выкалывали глаза, вырезали языки, отрубали ноги, руки, половые органы, сжигали на кострах, зарывали живьем. Одну из женщин закопали вниз головой. Пороли. Во время порки играли гармонисты. Впрочем, пусть об этом расскажут очевидцы: « Мне случайно пришлось заглянуть в ижевскую тюрьму, - писал М.С.Секретарев, - и что я увидел там? Ужас! Волосы встают дыбом! В четырех маленьких камерах, где могут поместиться самое большое 12 человек, как я узнал, сидело около семидесяти. Стены кругом облиты кровью, на полу валяются осколки раздробленного черепа и вылетевшие мозги, пахнет каким-то средневековьем, вандализмом, звериным запахом. Тут сажали колчаковские бандиты своих политических врагов…
«Ижевцы до сих пор могут полюбоваться на следы кровавой работы пьяных и диких офицеров, - рассказывал Р.Шапочников, - достаточно побывать в помещении бывшей тюрьмы, где валяются осколки черепов и застыли лужи крови; в посещении бывшей центральной библиотеки (ныне институт усовершенствования учителей) есть комната, где пытал заключенных комендант города. Стены и потолок забрызганы кровью. Во дворе дома бывшего начальника заводов (ныне летний сад имени А.М.Горького) можно увидеть стену со следами пуль и приставшие к стенке кусочки мозгов» (Комсомолец Удмуртии 1990 г. № 30).

Примечание. Возникает вопрос, почему колчаковцы проявляли такую жестокость к советским деятелям? Не был ли это ответ за ту же жестокость, которую те проявили в прошлом, 1918 году, при подавлении различных восстаний? «Проезжая деревню Ихтинур, разведка встретила гражданина лет 20-25, выпивши, остановили его. Зазиев спрашивает: Куда ходил? Красногвардейцев бил? Мужик с перепугу сказал, что был в Шахайках, бил красногвардейцев. Зазиев взял свой карабин и пристрелил его в голову, а когда мы, т.е. отряд подошел, то из головной раны шла только кровавая пена...(воспоминания И.И.Шушалыкова, красногвардейца отряда, подавлявшего крестьянское восстание в деревне Шахайки Яранского уезда в июне 1918 г.)". Что ж, долг платежом красен...

 

Язык и песни бесермян

Собственные бесермянские песни состоят большею частью из одного коротенького куплета, повторяющегося бесчисленное количество раз. Чаще они поют русские песни, перелагая их на свои мотивы. О языке бесермянском трудно сказать что-нибудь определенное. В нем масса русских слов, вотских и татарских. Н.Штейнфельд находит также несколько чувашских слов, и склонен роднить этот народ с камскими болгарами. На Вятку бесермяне могли придти с Каринскими татарами. Они были некогда и в Слободском уезде, но теперь исчезли.

Зеленин Д.К. Кама и Вятка. Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края. – Юрьев, 1904 г.

 

Религиозные обряды марийского народа

Близ любой марийской деревни обязательно есть своя священная роща – юмото. Божьи рощи были выбраны предками еще в седой древности, как счастливые места на земле. Место древнего мольбища и сегодня покажут в Малой Кильмези, Таутово, Азиково. До сих пор местные жители не рубят там лес, не собирают ягоды и грибы, боясь осквернить его. Пожилые люди вспоминают, что зайти в юмото можно, только помывшись в бане и надев чистые одежды.
Молились в священных рощах мужчины. Они приносили жертву и за женские грехи.
Перед березой и липой разводили костер, размешивали костры, устраивали столик из ветвей деревьев и на него ставили квас (пиво), особые хлебы. После этого по прочтении некоторых молитв закалывалось жертвенное животное. Кусочки мяса и хлеба бросались в огонь со словами молитвы.
В Малой Кильмези вспоминают, что голова и ноги животного закапывались в землю. Шкуры животных вешались на деревья в дар тому миру, в котором живет мари. Во время посещения юмото звучал своеобразный отчет о проделанной работе, мольба о мирной жизни, хорошем урожае, семейном благополучии…
Сейчас в священную рощу ходят с конкретной частной просьбой. Одна из жительниц деревни Таутово рассказывает, что соседка дважды ходила на мольбище во время военных действий в Афганистане. Там у нее был сын. Видела плохой сон и почувствовала сердцем недоброе. Ничем тревогу не могла унять. Ни поговорить, ни предупредить, ни просто голос услышать – ничего нельзя сделать: сын далеко. Последняя надежда на юмото осталась. А когда сын вернулся, рассказал, что в то время он был на волосок от смерти.
В Таутово на месте старого мольбища есть необычное дерево. С шестого на седьмое января тайно, чтоб никто не знал, ходят к нему ребятишки и кладут в дупло записку с заветным желанием. Говорят, дерево ни разу не подвело. Только идти к тому дереву и в юмото вообще нужно с чистой душой, без злости и дурных мыслей. Тогда и молитва будет услышана и желание сбудется.

Легенды и обряды вятских мари – Йошкар-Ола 2015 г., с.15-16.

Фото с сайта https://zen.yandex.ua/media/id/5de8baac2beb4900ae3e77..

 

Противостояние удмуртов и марийцев в средние века

Значительное место в преданиях вотяков занимает борьба с марийским народом. Мари пришли в Волжско-Камский край с юго-запада, из Приокского края. Под напором русской колонизации, с 9-10 века они стали постепенно передвигаться к востоку и расселяться по междуречью Волги и Вятки. Это переселение было настолько настойчивым и энергичным, что между 10 и 14 столетиями вотяки вынуждены были оставить свои городища на Пижме, Немде и отодвинуться на восток. В настоящее время в Яранском и Уржумском уездах совсем не осталось вотяков, между тем воспоминания о том, что вотяки здесь жили, сохранились самые живые. Названия всех крупных рек как в южных уездах Вятской губернии, так и в Марийской области – вотские: Кокшага, Рутка, Илеть, Пижма, Немда, Иж, Буя и т.д. Мари называют древние городища в этой местности «од-илем», т.е. вотское поселение.
В некоторых местностях сохранились названия «Вотский лес», «Вотская дорога», напоминающие о прежних насельниках Марийского края. Около Ернурского городища происходила особенно оживленная борьба между вотяками и мари. Вотяки оборонялись, мари вели нападение, наступая со стороны Волги. Героем вотяков здесь является «Одо». Мари никак не могли взять «Одо-илем» и захватили его, благодаря техническому усовершенствованию своего оружия (луков). Вотяки проиграли сражение и выселились из этой местности. Вотские луки, захваченные мари, как трофеи, до сих пор хранятся в некоторых марийских семьях. Один из них вместе с тупой стрелой был прислан в Вятский губернский статистический комитет в 1880-х годах и вполне похож на другой вотский лук, хранящийся в Вятском музее.
Мари прочно заняли Яранский, Уржумский и Кокшайский край, в Малмыжском уезде перешли на левый берег Вятки и стали двигаться далее на восток. Интересная картина смены вотских поселений марийскими наблюдается в этом районе. Целый ряд селений с вотскими названиями к середине 16 века оказался имеющим марийское население. Кокшар, Кукар, Уржум, Малмыж – все это вотские, а не марийским имена. В окрестностях Малмыжа названия селений сплошь вотские: Конба (Гоньба), Азэль (Азелино), Коса, Буртек, Аргыж, Аджим, Бур (Бурец), Мелеть, Тушка, Кильмезь, Порек и т.д., а между тем вотского населения в этих селениях не сохранилось. В Малмыжском уезде сохранилось много преданий о борьбе вотяков с мари. Героями этой борьбы считаются Бурсин, Селта, Тутой и Янтамыр. Предания о них записаны Б.Мункачи и Б.Г.Гавриловым. Легенда о состязании кочками передается и существует как у вотяков, так и у мари, причем толкуется каждым народом в свою пользу. Борьба с наступлением мари была для вотяков очень трудной и стоила им больших трудов. Отражение ее мы имеем в эпических сказаниях о героях.
Продолжительное наступление мари на восток было остановлено путем упорного напряжения вотских сил, объединившихся для этой борьбы. Когда мари дошли до истоков Кильмези и стали непосредственно угрожать вторжением в бассейн Чепцы, это заставило вотяков оказать им энергичное сопротивление и дать решительный отпор. Генеральное сражение произошло между р.Кильмезью и Увой, в окрестностях с.Селты, Мултан-Тукля и д.Ст.Монья. С.К.Кузнецовым записано следующее предание об этой битве: «Враждующиеся стороны сошлись в лесу, у поляны. Когда черемисы высыпали на открытое место, вотяки подались в лес, и в то время, как последние из них мужественно отражали натиск врагов, задние вотяки окружили поляну и навесной стрельбой из луков привели черемис в крайнее замешательство. Сыплющиеся сверху стрелы пригвождали обутые в лапти ноги черемис к земле или ранили в голову, шею и спину. Бросившиеся в бегство, черемисы были все перебиты».
В верховьях р.Кильмези, в окрестностях д.Каравай-Пудга, вотяками было взято марийское городище Пор кар, и мари были разбиты на урочище, получившем название «Пор бордон», т.е. «марийский плач». В 1860-х годах вотяки здесь ежегодно праздновали свою победу, собираясь на Пор кар для поминания павших героев и для радостного пира. Решительная победа над мари ежегодно поминается селтинскими, зятцинскими и мултан-туклинскими вотяками в ночь на страстной четверг, которая называется «пор кулон уй», т.е. ночь смерти мари.
После поражения, понесенного мари, они прекратили свое движение к востоку и отхлынули к низовьям Кильмези. Вотяки вновь вернули себе почти весь бассейн Кильмези и только левый берег Кильмези, от устья Валы до впадения в Вятку (Кильмезская и Порекская волости) остались в руках мари. Захваченные в плен мари были обращены в рабов, и у вотяков некоторых местностей Глазовского уезда сохранились воспоминания о том, что у их предков были рабыни-черемиски.

М.Г.Худяков. История вотского народа // История Камско-Вятского края – Ижевск 2008 г., с.171-173

 

"Уд мурт" - "человек с Вятки": о происхождении удмуртского народа

О прародине финно-угров до сих пор ведутся споры. Раньше считали, что она находилась где-то в предгорьях Алтая и Саян; другие искали ее в Центральной Германии и Скандинавии; третьи были убеждены, что финно-угры пришли из Индии. В настоящее время почти никто уже не придерживается этих взглядов, большинство исследователей полагает, что основная территория формирования и древнейшего расселения финно-угорских народов находилась в Приуралье в широком смысле слова (Волго-Камье, Средний Урал и Зауралье). Финно-угорская общность существовала, очевидно, в эпоху развитого неолита, в 3 тысячелетии до нашей эры, а затем начала распадаться на отдельные ветви, что в конечном итоге привело к формированию современных финно-угорских народов…
Об истоках собственно удмуртского этногенеза мы можем, по-видимому, достаточно точно говорить с ананьинской культуры (8-3 века до н.э.). Очевидно, ананьинцы – предки удмуртов, коми и марийцев. На базе ананьинской культуры вырастает ряд локальных культур первых веков нашей эры: гляденовская (верхняя Кама), пьяноборская (устье реки Белой). Полагают, что гляденовцы – предки коми, пьяноборцы – древние удмурты. По всей вероятности, в тот период произошел распад пермской этнолингвистической общности. В первой половине 1 тысячелетия нашей эры часть населения с Камы уходит на Вятку и ее приток Чепцу. Здесь, в Чепецком бассейне, возникает новая археологическая культура – поломская (3-9 вв.), связь которой с Верхней и Средней Камой очевидна. Поломскую культуру сменяет Чепецкая (9-15 вв.), которая прослеживается уже до того времени, когда появляются первые письменные источники по удмуртам.
У удмуртов сохранились легенды о том, что когда-то удмуртское племя ватка жило на реке Вятке. Об этом же говорит и «язык земли» - топонимика. На Вятке очень много удмуртских топонимов. Они неоспоримо свидетельствуют о том, что когда-то здесь жили удмурты. Особенно густо они населяли местность около современного города Кирова. В одном из преданий рассказывается, что на месте будущего города находилось большое удмуртское поселение с Великой куалой – родовым святилищем. Где-то на рубеже 1-2 тысячелетий нашей эры удмурты, жившие на Вятке, составили древнеудмуртскую общность. Тогда же мог появиться сам этноним «удмурт», который генетически, очевидно, восходит к булгарскому названию реки Вятки – Ваты («ват-мурт», видоизмененное: «уд мурт» – «человек с Вятки»). В русском звучании этот термин приобрел форму «вотяк» (к древнему корню «ват» был прибавлен словообразовательный суффикс). Есть и другие толкования происхождения названия «удмурт».
Древние удмурты испытали длительное этнокул. ьтурное воздействие со стороны тюрок. Удмуртско-тюркские связи, начавшиеся в 1 тысячелетии нашей эры, сыграли определенную роль в формировании культуры и быта удмуртского народа, особенно его южной группы. От тюркских соседей удмурты получили имя «ар». Оно встречается с 12 века, а татары и сейчас называют удмуртов «арами». Это название попало в некоторые русские источники, где удмурты известны как аряне, арские люди (отсюда же – город Арск).
В конце 1 тысячелетия нашей эры марийские племена, которые вышли к Вятке, заставили потесниться древних удмуртов, перейти на левый берег реки и заселить бассейн рек Кильмези и Валы. Многие удмуртские легенды повествуют о столкновениях удмуртов с марийцами из-за земли. В легендах все решали состязания богатырей: кто дальше перебросит ногой кочку через реку, тот и будет жить здесь. Удмуртский богатырь оказался сильнее, и марийцам, несмотря на хитрость (их богатырь подрезал кочку) пришлось отступить. В действительности же марийцы проникли довольно далеко в глубь удмуртских поселений. Другая часть удмуртов ассимилировалась в русских поселениях на Вятке. Третья часть ушла на Чепцу, где уже раньше жили удмурты. К концу 17 века они в основном занимали территорию нынешнего расселения.

Владимир Владыкин. Удмурты // Край родниковый (сборник очерков) – М.1984 г., с.19-21

 

Вятчане – «воровские люди»

Вятка долгое время служила притоном разного рода «воровских людей», «бродников и шестников» - вольных и невольных фрондеров против тогдашнего режима. Почему, кроме новгородцев, устюжан и двинских жителей, здесь необходимо предположить колонистов и из других местностей древней Руси. То есть, тип нынешних вятчан смешанный, но преобладающим в нем является элемент новгородский.
Предположение некоторых из наших финологов (Колосов, Будде), будто на Вятке поселились вятичи Несторовой летописи, нужно назвать пока вполне голословною гипотезою. Сходство имен может быть простой случайностию, а говор древних вятичей (на сходство которого с современным вятским наречием указывает проф.Будде) нам, в сущности, совершенно неизвестен.
Как на память о заселении Вятки «воровскими людьми», можно указать на многочисленные народные присловья о вятчанах: хлыновские воры; хлын взял (пропало); хлыновцы корову в лапти обули (краденую, - чтоб следу не было); вятчане на руку не чисты; вчера с нами ночевали, онучку украли; в частности, слобожане (жители г.Слободского) жидоскопы (слобожанин, будто бы откопал труп ж…, полагая, что ж… хоронят с деньгами) и мертвокрады (один местный конокрад украл лошадь с санями, привязанную к церковной ограде, а в санях оказался маленький покойник). Митрополит Иона аттестовал в 1452 г. вятчан, как «злых и кровопролитных человек».

Зеленин Д.К. Кама и Вятка. Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края. – Юрьев, 1904 г.

На фото: реконструкция древних вятчан 14-15 вв., сделанная по останкам, найденных в Усть-Чепецком могильнике (Кировский областной краеведческий музей).
Усть-Чепе́цкий моги́льник — археологический памятник, древнерусский могильник XII-XV веков. Усть-Чепецкий могильник располагается недалеко от города Кирово-Чепецка Кировской области, в низовьях реки Чепцы, недалеко от её впадения в Вятку.

 

О трех названиях Вятки/Хлынова/Кирова

Наш город, один из самых романтических городов Древней Руси, первоначально назывался Вяткой. Это подтверждает «Список городов дальних и близких», составленный в конце 14-начале 15 столетия, в котором среди других городов числится город Вятка. Хлыновым он был назван позднее. Примерно в 1455 году наш городской кремль назвали Хлынов. Позднее, в 1457 г., как это часто бывало в истории, название кремля перешло на весь город-посад, который и носил это имя до 1781 года. Тогда было учреждено новое Вятское наместничество: «Городу Хлынову, переименовав оный Вяткою, быть губернским».
5 декабря 1934 года ЦИК СССР принял «мудрое» решение по «просьбам трудящихся» переименовать город Вятку в город Киров. Это только сейчас можно шутить, что Бухарин бухал, а Киров кирял, но в то время – сразу после убийства нашего Мироныча – внезапно появилась тяга властей к переименованию древних городов в имена Вождей.
Все мы хорошо знаем русскую народную поговорку: «Бог троицу любит». Поэтому стоит задуматься, какое название должен носить наш город сегодня.
Вятка (1199-1457) – Один
Хлынов (1457-1781 гг.)
Вятка (1781-1934) – Два
Киров (1934 г. - ?)
Вятка (..?) – Три.

Анатолий Фокин. Вятка: золото и алмазы, подземные ходы и клады, предания и легенды – Киров 2000 г., с.47-48

 

До-губернская история Вятки/Хлынова в датах

1181 год, 14 сентября – основание главного города Вятской земли: Вятки (по «Повести о стране Вятской»)
1374 год – первое упоминание о Вятской земле в московской Троицкой летописи
1455 год – построен кремль с земляным валом, деревянными стенами, а также башнями. Кремль был назван Хлыновым по названию реки.
1457 год – первое упоминание города Вятки под именем Хлынов.
1582 год – первое упоминание слободы Дымково у г.Хлынова (в грамоте Иоанна Грозного)
1754 год – начало работы в г.Хлынове межевого правления. В 1759 г. комиссией о межевании земель снят с натуры первый геодезически точный план г.Хлынова. План известен как «План П.И.Шувалова».
1764 год – появление в г.Хлынове Инвалидной слободки.
1780 год, декабрь – образование Вятского наместничества с центром в г.Вятке.

Вячеслав Коваленко. Впервые на Вятке. Вятское диво – Киров 2017 г., с.34

На фото: фрагмент макета Хлыновского кремля (Кировский областной краеведческий музей).

 

С архивной полки. Из «Наказа депутату В Комиссии Нового Уложения от купечества города Хлынова» (1767 г.)

Крестьянам, и других званий людем, кроме купечества, никакими товарами, исключая тех, коим при селах и не в ближнем от городов разстоянии известные для крестьянства товары в продажу производить дозволено, торговать и в другие города товаров же и хлеба, ежели в купечестве не запишутся, в отпуск употреблять накрепко запрещено. А здесь, с самаго отрешения таможен, егда за ними смотрение пресеклось и заставы из уездов сведены, Слободского уезда Каринские татары, бесермяне и новокрещеные из отяков, въезжая в Хлыновский уезд… покупают и продают же по городам и уездам, кому хотят, всякие ж товары и разных родов рыбу и икру не на малую сумму. Сверх того еще и в здешнем Хлынове из тех же черносошных и разных ведомств крестьян ремесленников обращается не малое число, кои, оставляя прежние свои жилища, где они по ревизии написаны, выехав и поселясь в городе и за земляным валом в слободах домами, не только сами торги, мастерства и прочие купеческие промыслы распространяют и рукоделия свои по заказам в ряды и на сторону свободно производят, и так размножились, что подмастерьев и работников у себя держат и, не хотя быть под магистратским ведомством и обще с купечеством и протчими мастерами, в цехи не записываются, и никакой от них купечеству ни в податях, ни в гражданских и отдаленных службах, ни в мостовых по городу Хлынову общих исправлениях помощи нет.

Труды Вятской ученой архивной комиссии – 1907 г., вып.2. Вятка, 1908 г., отдел 3, с.53-54

 

Начальная история Вятского Трифонова монастыря

В 1580 году на южном берегу Засорного оврага, где на старом городском кладбише стояли две деревянные церквушки, строгановский человек монах Трифон построил деревянную Благовещенскую церковь и основал мужской монастырь. Обособленное, хотя и у самой границы городских земель, положение монастыря длительное время сдерживало развитие посада в южном направлении. Здесь выросли две монастырские слободки: малая, за монастырем (ее называли Кикиморской) и большая, у самых монастырских стен, которую часто называли Заоградной. Ансамбль монастырских храмов уже тогда стал играть важную роль в застройке заовражной части города и создании живописного и динамичного силуэта города.
Мало кто знает, что в 1589 году на территории монастыря был построен уникальный деревянный храм с шестью разновысокими шатрами. В документе 1601 года читаем:
«На Вятке в Хлынове городе монастырь стал… а в нем храм соборный во имя Успения… древян, круглой, о шти приделах и шти верхах, сооружение мирское всех вятских пяти городов».
В другом источнике:
«…Церковь та велия и пречудна… и переводом таковы церкви нигде не обретается».
В переводе на современный русский язык эта оценка звучит так:
«…церковь та большая и удивительнейшая… такой по композиции нигде нет».
К сожалению, этому незаурядному творению зодчих была суждена недолгая жизнь. Уже к середине века здание обветшало (виной тому были конструктивные недостатки), и в 1664 году его разобрали.

Энциклопедия земли Вятской. Том первый: города – Киров 1994 г., с.39-40

На фото: купола Успенского собора Трифонова монастыря лет 15 назад...

 

Красные партизаны Гражданской войны: уржумские партизанские дружины против Степанова и Колчака

29 июня в России отмечается традиционный День партизан и подпольщиков. При этом слово «партизан» у большинства из нас традиционно ассоциируется со временем Великой Отечественной войны, а слово «подпольщик» - с революционерами и теми же партизанами Отечественной. И это не случайно, ведь в ходе Великой Отечественной войны сформировалось мощное партизанское движение по противостоянию фашистским оккупантам. При этом не стоит забывать, что «партизаны» были и в войну 1812 года, и в Гражданскую. Правда, в советское время слово «партизаны» и «подпольщики» приняло исключительно красный оттенок, если речь шла о партизанах и подпольщиках с другой, белой, стороны, им полагались другие синонимы – «бандиты» и «контрреволюционеры».
В Вятской губернии было также большое партизанское движение со стороны советской власти – и в 1918, и в 1919 годах. Уже сразу после начала Степановского мятежа в Уржумском уезде в августе 1918 года начальник Уржумской Красной гвардии Н.Г.Сормах организует партизанские отряды для борьбы с «белогвардейцами» и ижевскими лазутчиками. Вот что он сам об этом писал в своей автобиографии: «…Видя, что белые неустанно рыщут в поисках за советскими работниками и укрепляются на занятой территории, я начал организовывать красно-партизанский отряд и создаю боевую Теребиловскую дружину (красных партизан) 500–700 человек деревенской бедноты и разбитого красноармейского разбитого Уржумского гарнизона, помогаю наступающим красным регулярным частям разбить степановцев, остаюсь комендантом г. Уржума, командиром карроты и командиром дружины, которая две свои роты оставила для охраны спокойствия в городе, а оставшиеся ее части несли полевую сторожевую службу на подступах к Уржуму с востока, охраняя город от вторжения в него ижевских повстанцев». В действительности, никакой существенной роли в дело борьбы со степановцами уржумские партизаны не внесли. В своих воспоминаниях Сормах писал, что якобы готовилось восстание, шпионили за степановцами и проводилась мобилизация по деревням. При этом дружина была вооружена более чем прилично: «С четырьмя подводами приехал на склад в Уржум, наклал три воза винтовок и воз патронов, отправил их в Теребиловку…» - вспоминал Сормах. Пока «тянули резину», степановцы были разгромлены силами прибывшей Красной армии.
Вот что вспоминал Сормах о своей «партизанской жизни»: «В трудных условиях собрали сход, на котором и приступили к организации боевой дружины. Из тридцати дружинников Совета, что были организованы зимой, к нам в отряд записалось 16 человек. А когда мы вечером перед ними поставили вопрос о нападении на Аркульский затон и захвате там парохода, то 10 человек из них участвовать в этом деле отказались, считая дело слишком рискованным. Мы решили захват Аркульского затона пока оставить, а заняться организацией боевых дружин по другим деревням.
Целую неделю вели кропотливую подготовительную работу, сносились с Советами других деревень: Бутахино, Поповка, Кабановщина, Котелки, Лом, Таловка и Дубровка. Деревни эти ответили нам, что они за оружие взяться готовы.
Мы ждали объявления степановцами мобилизации населения, потому что в это время было бы легче поднять восстание».
Когда к Уржуму подошли части красных, партизанская дружина Сормаха приняла некоторое участие в преследовании отступающего противника. Сормах вспоминал об этом так: «Явились мы в Теребиловку, заняли волостную земскую управу, разослали извещения по деревням и приступили к формированию партизанского отряда. В это время Бабкин обстреливал Шурму с парохода из трехдюймовки. Уржум был объят паникой. Зная, что город в оперативном отношении никакой роли не играет, мы его не занимали, а заняли подступы от Аркуля до Турека, загородив степановцам отступление из-под Шурмы. Бабкин, между тем, высадившись в Шурме, разбил Степанова на голову.
Наш отряд вырос уже до 475 человек. Деревни помогали нам продовольствием, фуражом, холстом и даже лаптями.
Для организации связи и конной разведки мы произвели частную мобилизацию лошадей у кулацкого элемента».
Честно говоря, в других исторических источниках по истории ликвидации Степановского мятежа упоминаний об этих «партизанах» не удалось пока найти. Видимо, роль их была довольно малозаметна.
А была ли вообще… эта партизанская дружина? В 1937 году, уже когда сам Сормах оказался на скамье подсудимых, был допрошен как свидетель старый уржумский большевик Мышкин, который в ответ на вопрос, действительно ли Сормах руководил некой партизанской дружиной, ответил: «Я этого утверждать не берусь, но заявляю, что подобное мероприятие разбиралось бы ревкомом, партийной организацией, этого как раз и не было. По крайней мере я лично работая с 1918 по 1920 гг. в г. Уржуме на ответственных постах ни разу не слышал, чтобы Сормаху была поручена организована партийная дружина (ЦГАКО ф. Р-6799. оп. 3. д. СУ-4026. т. 1.)». Помимо сего, в биографии Сормаха на следствии вскрылись и другие интересные факты – например, что он посещал заседания эсеров и даже агитировал за выборы в Учредительное собрание. Впрочем, во время Степановского мятежа Мышкин содержался в уржумской тюрьме в ожидании расстрела и мог ничего не знать о деятельности Сормаха в тот момент (из протоколов его допроса можно сделать вывод, что видимо по этой причине Мышкин был зол на Сормаха, за то, что тот при появлении степановцев оперативно «слинял» из города, а Мышкин и другие большевики были арестованы, и давал очень прямолинейные показания, так сказать свел счеты).
Чтобы узнать, была ли действительно такая дружина, нужно обратиться к архивным документам, которые подтвердят, что Теребиловская дружина действительно была. В архиве ЦГАКО сохранился даже полный список ее бойцов. Более того, каждый партизанский отряд осенью 1918 года был создан в каждой деревне Теребиловской волости (около Уржума). В архиве ЦГАКО сохранились списки дружинников за конец 1918 года. Сам Сормах объяснял это тем, что после ухода сил красных требовалась охрана данного района. Ходили патрули дружины и по самому городу, куда переехал ее штаб (не редко в окна штаба стреляли). В конце 1918 года, после снятия военного положения, партизанские дружины были расформированы. «В начале 1919 года нашу Теребиловскую дружину больше чем на половину распустили по домам, оставив лишь небольшую часть для охраны Уржума и для формирования отряда для борьбы с дезертирством. Я был комендантом города, оставаясь в то же время и командиром дружины» - вспоминал Сормах.
В 1919 году уржумским партизанам снова пришлось взяться за оружие, когда к границам уезда подошли колчаковцы. В 1967 году на страницах газеты «Комсомольское племя» об этом рассказывалось так:
«В конце апреля 1919 г. отборные силы колчаковской армии, рассчитывая прорваться к железнодорожной магистрали на Вятку, предприняли новое наступление. Враги предполагали до начала ледохода перейти реку Вятку и, пользуясь распутицей, смять отступающие красноармейские части. Передовые подразделения колчаковцев находились в 20 километрах от Уржума. В этом направлении действовал 2-й штурмовой Тобольский полк, состоявший из офицеров и кулацких сынков. Уржумский ревком и уездный комитет партии обратились к населению уезда с призывом: «Все, как один, способные носить оружие, идите и записывайтесь в ряды Красной армии».
Снова взяли в руки винтовки добровольцы-теребиловцы. Боевым порядком с оркестром вышли они на село Турек к линии фронта. Их было более 500 человек. Командовал ими снова Николай Сормах.
Первые удары, нанесенные дружиной, вынудили колчаковцев замед¬лить наступление. В этих боях, как всегда, Николай Сормах поражал сво¬их бойцов и врагов дерзской отвагой и находчивостью.
Вот один из эпизодов. Ночью, переправившись на утлой лодчонке в луга, Сормах с 18 смельчаками из своей дружины вброд, по пояс в ледя¬ной воде, добрался до леса, раскинувшегося у Арпореза. Здесь расположилась белогвардейская застава. Колчаковцы спали у тлевших костров, часовые тоже дремали.
По команде Сормаха дружинники бросил на поляну несколько гранат и открыли стрельбу. В панике бежавшие белогвардейцы оставили оружие, провизию и все 90 лодок, приготовленные для переправы.
Часть лодок была уничтожена, в остальные отгружено продовольствие и оружие. Смельчаки торопились: по лесу шел гул, ничего доброго не предвещавший. Когда теребиловцы выплыли на стрежь, в них полетели пули. На берегу показался колчаковский кавалерийский эскадрон. Явись белогвардейцы на 15 минут раньше, теребиловцам не удалось бы уйти от них.
Теребиловская дружина нанесла сокрушительный удар отборному офицерскому Тобольскому полку. За смелость и мужество Николай Сормах был награжден начальником дивизии Уржумского направления саблей с золотым эфесом.
В селе Кильмези из партизанских отрядов и Теребиловской дивизии был сформирован Уржумский имени Блюхера полк. В нем Сормах сначала командовал батальоном, а затем всем полком. Осенью 1919 года Николай Сормах был тяжело ранен и по состоянию здоровья демобилизовался из Красной армии.
За боевые подвиги Реввоенсовет республики наградил его почетной грамотой.
За выдающиеся подвиги перед Родиной Н.Сормах в 1927 г. был награжден орденом Красного Знамени» (Кощеев Н. Командир Теребиловской дружины // Комсомольское племя. Киров. 1967. № 68.).
Впрочем, эти заслуги в сталинское время не шли в зачет. В 1938 году Н.Г.Сормах, в прошлом герой Гражданской, начальник губ-милиции и даже начальник управления ИТК в Туле, был репрессирован в 1938 году на 5 лет и даже дальнейших сведений о его жизни нет (не трудно предположить, что могли бы сделать в лагере заключенные с бывшим начальником лагеря) …
Среди партизанских отрядов Гражданской войны находились и такие, кто впоследствии вообще выходил из-под подчинения «красных», привыкнув к «подпольной» жизни. Таковым был отряд Федьки Вершинина в южных волостях Уржумского уезда ( о нем писали весной этого года), который сначала помогал устанавливать советскую власть и «отрясать» хлеб с крестьян, а после помощи в разгроме отступающих степановцев стал жить «сам по себе». Даже создали «зеленую» армию в глухих марийских лесах. Да и не мудрено – после разгрома Степанова уржумские большевики не имели серьезных воинских соединений на юге уезда. Разгромил «самостийников» снова Сормах с отрядом латышской кавалерии. Руководителей бывших местных партизан Федора Вершинина и Илью Кропотова расстреляли…

Использованы воспоминания Н.Г.Сормаха: Спутник большевика. Вятка. 1927. № 7. с. 44–48.

Фото из фонда Уржумского краеведческого музея: Николай Гурьянович Сормах (в центре) с бойцами Теребиловской дружины

 

Под городом Кировом есть подземное озеро?

Спасский собор был построен на месте Троицкой церкви. В той церкви в прошлом находилась икона Христа Спасителя, около которой исцелился от слепоты житель города Хлынова. Это событие внушило особенное благоговение к иконе Спасителя и повлекло массу чудес и исцелений горожан от тяжелых болезней. Поэтому, когда эта деревянная церковь в 1679 году сгорела, то на этом месте заложили новую – каменную церковь и освятили ее во славу нерукотворного образа Спасителя. С тех пор Троицкая церковь стала называться Спасской и была возведена в чин собора.
О подземном ходе, ведущем к Спасскому собору нам рассказала З.П.Сорокина. Она с группой ребят с территории Кафедрального собора спустилась по каменной винтовой лестнице в подземный ход. Он имел кирпичные своды (ширина – 1,5, высота – 2 метра), пол был выложен кирпичом в ребро, ход шел в сторону Спасского собора. По описанию, в подземном ходе примерно через 30-50 метров были двери, которые разделяли весь ход как бы по секциям. Сорокина с ребятами дошла до подземного озера. Перейти озеро вброд не удалось. На противоположном берегу озера находилась деревянная лодка, и было видно продолжение хода в сторону Спасского собора.

Валерий Федяев. Подземные ходы Вятки. Миф или реальность? – Киров 2019 г., с.22-23

На фото: современный вид на Спасский собор со стороны улицы Казанской

 

Вятка/Хлынов в свете археологических исследований

Древний район русских поселенцев на Вятке сосредоточен в небольшом треугольнике главных вятских городов: Вятка, Орлов, Котельнич.
Археологи обнаружили небольшие русские поселения со слоями 12-13, 14 веков на берегах Вятки между Котельничем и Слободским: Котельничское, Ковровское, Истобенское, Подрельское, Орловское, Никулицкое, Хлыновское, Подчуршинское. Кроме Никулицкого и Хлыновского, все это небольшие поселения, лишь на несколько жилищ, укрытых от диких зверей земляным валом с деревянной оградой. К сожалению, постоянных длительных раскопок Хлыновского городища до сих пор не велось. Поэтому археологические данные обрывочны и противоречивы.
По мнению ижевского археолога Леонида Макарова, территория будущего города Вятки входила в Никулицинскую среднюю округу. Одним из первых русских поселений здесь было Вятское городище, на котором обнаружены следы деятельности древних удмуртов, перекрытые сверху древнерусским культурным слоем 12-13 веко. Рядом возникло Хлыновское селище, а несколько дальше – Чижевское городище, бывшее своеобразным форпостом, охранявшим волость.
Другой археолог – Л.П.Гуссаковский, в 1959 году раскапывавший территорию близ Хлыновского кремля (в саду им.Ст.Халтурина), обнаружил здесь русское поселение, которое он считал центром удмуртского племени «ватка». В 12-13 веках поселение было занято русскими (об этом есть удмуртские легенды), но за городищем сохранилось старое имя в слегка измененной форме – Вятка.

Виктор Бердинских. История города Вятки –Киров 2008 г., с.12

 

Застройка Хлынова в 17 столетии

К 1668 году жилая застройка хлыновского посада достигла тех мест, где ныне Московскую улицу пересекает улица Володарского, но еще не дошла до Московских ворот. В этом году епископ Александр прислал в съезжую избу роспись, сколько земли надо отвести церковным людям: создавалась Вятская и Великопермская епархия. «Приказным Ивану Бачурихину и Максиму Суворову два места под два двора, длиннику под двор по двадцати сажен, поперечнику по двенадцать сажен; протодьякону и детям боярским, и подьячим, и всем дьякам, двадцать девять человеком, двадцать девять мест длиннику по шестнадцать сажен, поперечнику по семи сажен; сторожам, приказным, и служебником, и ключником, и приспешником, и поваром, конюхом 16 человеком под всякий двор длиннику по четырнадцать сажен, поперечнику по шести сажен».
По этой росписи земля была отведена на огородных местах хлыновцев, еще не занятых жилой застройкой, у новой городовой стены – от Никитской улицы внизу до Московской на горе – до городовых ворот. «И на том месте поставитца … по росписи 47 дворов». Здесь же отвели место и под огород самому архиерею «от Микицкой улицы вверх до отводного места, что отведено под дворы, длиннику 35 сажен, поперечнику 20 сажен».
Так жилая застройка улицы дошла до западной границы посада – до современной Театральной площади.
16 сентября 1663 года воевода князь Григорий Афанасьевич Козловский начал строить городовую стену посада и приводить в порядок стены кремля - «и делали оба города 3 года». Второй пояс обороны имел семь деревянных боевых башен: Успенскую на городнях через кремлевский ров, Никитскую на левом берегу Засорного оврага, Московскую, Ильинскую в вершине Раздерихинского оврага, Сретенскую на Слудке и Преображенскую на берегу Вятки-реки. «А около того Болшого города земляного с дерновой кладью, в подошве 6 сажен, с приступов до туров 2 аршина … Высота того земляного города без зубцов полторы сажени; зубцы деревянные укреплены из земли по аршину; з зубцов до туров полторы сажени. Подле той земляной стены … ров шириной 4 сажени, в глубину 2 сажени. Около того рва вертлюги с зубцами и около вертлюгов поставлен острог в строй, от земли в высоту два аршина… А изнутри того Болшого города у всех проезжих башен по обе стороны к земляному валу приставлены острогом на сторону по пяти сажен для крепости».

Анатолий Тинский. Главная улица Вятка. Страницы истории – Киров 2002 г., с.23-24

На фото: фрагмент макета Хлыновского кремля (Кировский областной краеведческий музей)

Назад к списку