Школьная жизнь Вятки 1920 х годов

Софья Вацлавовна Заруская некоторое время была сотрудником библиотеки им. А. И. Герцена. Личность яркая, незаурядная, которую интересовало искусство, музыка, театр, оставила свои воспоминания о культурной жизни в Вятке 1920–1930-х годов.

Восьми лет меня отдали в школу имени Леонида Борисовича Красина – бывшее коммерческое училище, организованное ещё до революции передовым русским педагогом Иваном Григорьевичем Манохиным и его товарищами. 
Совместное обучение мальчиков и девочек осуществлялось сразу же при создании училища. В группу учителей-организаторов, кроме И. Г. Манохина, вошли Елизавета Никаноровна Чунихина (зав. учебной частью), Вера Александровна Рауш, Зоя Николаевна Алафузова (зав. учебно-производственными мастерскими).
В 20-х годах школа была однокомплектная, то есть не было параллельных классов. Младшие классы иногда учились во вторую смену. Наш первый класс находился в отдельном здании, которое находилось на улице восточной стороной, а весь остальной его корпус был во дворе. 
Школа находилась на улице Ленина, 99, напротив Александровского собора. Основное здание из красного кирпича расположено в глубине двора. Теперь это механико-технологический техникум. Здание двухэтажное. Имело два крыла и арку, сдвинутую вправо. Впереди было пристроено небольшое одноэтажное здание столовой. Внутри было очень светлое помещение с множеством окон на восток и на запад. 
Позади основного здания находился сад со скамейками. Там иногда проводили уроки отдельные преподаватели. На первом этаже в правом крыле был кабинет директора, канцелярия, раздевальня, кабинет географии окнами в сад и ход через раздевальню в столовую. Арка имела слева и справа двери. Это были входные двери в правое крыло, а левая – в левую сторону первого этажа. С этой стороны находилась библиотека, кабинет обществоведения, кабинет истории, кабинет литературы и IV класс. 
В обоих крыльях были лестницы на второй этаж. Если подняться из правого крыла на второй этаж, то сначала шла лаборатория химии, физический и химический кабинет, зал – из него дверь в учительскую. Дальше класс общеобразовательных предметов, естествознания и рисования. Затем второй класс и третий (в две смены) и в углу – кабинет математики. Биологический кабинет – в правом крыле второго этажа на углу, весь пронизанный солнцем, птичьим пением, наполненный яркой зеленью растений и цветов. Здесь иногда проходили уроки химии. Над каждой из лестниц на втором этаже была большая площадка. 
Напротив второго класса был буфет для учителей. Учащиеся кушали в столовой. А иногда продавщицы приносили большие корзины с плюшками и слойками. Их продавали ученикам за 5 копеек. Учителя имели в учительской самовар. В зале стоял рояль. Здесь проходили уроки пения. В столовой тоже был рояль. Там проводились уроки пения для младших классов. 
Иван Григорьевич Манохин был выдающимся педагогом начала века. Его деятельность получила высокую опенку в книге Е. Н. Чунихиной «20 лет...» Но, как все передовые люди, он испытывал немалые трудности во всех отношениях, в том числе гонения со стороны царского правительства. Однако по приезде в Вятку вместе с группой товарищей ему удалось основать училище по своему методу и даже создать совместное обучение в его классах. Я поступила туда в 1923 г. и хорошо помню, что все видные деятели города стремились отдать в училище своих детей; к этим прогрессивно настроенным и высокообразованным людям относились местные педагоги, врачи, деятели искусства, инженеры и рабочие (я имею в виду дореволюционный период и первые годы Советской власти). 
Наша учительница в первом классе Надежда Ивановна Сырнева очень любила детей и своё педагогическое призвание. Мы занимались во вторую смену. Окна класса выходили на улицу Ленина. Я сидела на первой парте, и в окно был виден знаменитый Александровский собор архитектора Витберга. В сквере у собора проходили у нас весной и ранней осенью уроки по физкультуре. 
Я помню собрания учащихся всей школы в зале или столовой (они назывались «коллектив»), которые проводил Иван Григорьевич. Он с большим вниманием относился к малышам из младших классов. В первый день занятий, 1 сентября, он представлял школьникам учеников первого класса таким образом: они уже стояли около него, поставленные в пары, он брал на руки каждого, показывал их коллективу, называл имя и фамилию. 
Коллективы собирались по разным вопросам жизни школы, также по срочным важным событиям. Например, когда наша любимая преподавательница географии и немецкого языка Вера Александровна Рауш тяжело заболела, её положили в больницу, делали операцию, то Иван Григорьевич постоянно справлялся о её здоровье и каждый раз на специальном собрании коллектива в большую перемену зачитывал нам бюллетени о её состоянии. 
Стоя однажды на улице, у ворот нашего дома против главпочтамта, я вдруг увидела Веру Александровну, которая возвращалась из губбольницы пешком со своими ученицами. А жила она в одноэтажном домике на улице Ленина против бывшего особняка Булычева... Он цел и теперь. 
Иван Григорьевич любил иногда встречать нас, малышей, по утрам, когда мы раздевались и направлялись в класс. Он сидел на стуле в правом крыле на площадке второго этажа вблизи лестницы. Проходя, мы все здоровались с ним, а он часто подзывал к себе кого-нибудь из ребят, обнимал одной рукой и расспрашивал о наших ребячьих делах, об уроках, о доме. Меня он спрашивал, слушаюсь, ли я отца. 
Иван Григорьевич вёл химию в старших классах и в техникуме. (Позже школа называлась уже не коммерческим училищем, а школой-десятилеткой при промышленно-экономическом техникуме). Те из учащихся, кто хотел, могли из школы перейти в техникум. Кроме учебных мастерских, Иван Григорьевич построил небольшую школьную дачу с приусадебным участком – там был огород и метеорологическая станция. Все классы школы ездили туда – это было на берегу реки Вятки при деревне Лянгасы, недалеко от села Красного по Казанскому тракту. Круглый год, соответственно учебной программе, проводили там учащиеся метеорологические наблюдения, выращивали овощи летом, ходили в лес, купались. Перед верандой, которая выходила на Вятку, часто разжигали костёр из вереска от комаров. Их было множество. 
Обед и завтраки готовили нянечки. Раздавали дежурные. Спали в комнатках, где вместо кроватей были двухэтажные нары. День распределялся строго по часам. Вставали в 8 утра, умывались, завтракали и шли выполнять каждый свои задания, которые мы получали от дежуривших с нами преподавателей. В мою смену летом дежурили Ксения Яковлевна Столбова – биология, Василий Александрович Денисов – физика, Лидия Ивановна Бровкина – пение.
Занятия проводились до обеда: наблюдения за погодой, за растениями на грядках, уход за ними. После обеда шли гулять в лес, на реку, в поле к Казанскому тракту. Сидели с учителями на веранде, читали. Каждая смена жила на даче (базе) две недели. Дежурила даже Наталия Александровна Вознесенская. Привозила сына Серёжу. База стоит до сих пор. 
С Верой Александровной Рауш мы встретились во втором классе. Тогда у нас началось изучение немецкого языка. Она хорошо знала тот язык, так как сама была по происхождению прибалтийская немка. Она начала урок со знакомства с каждым учеником, вопросом: «Ви хейст ду?» Ученик вставал и отвечал: «Их хейзе Петя» или «Их хейзе Ляля». Мы учили стихи, рисовали к ним картинки, учились отвечать на вопросы. А в четвёртом классе она преподавала нам географию. Позже наши уроки проходили в её кабинете географии. Там стоял «волшебный фонарь», с помощью которого нам показывали на экране картинки, где мы увидели города России и других стран, природу, фауну и флору. Вера Александровна часто водила нас на экскурсии на берег Вятки, показывала почвенные слои, хорошо заметные на скосах, объясняла строение фарватера. Был и географический кружок. Вокруг Веры Александровны было всегда много учащихся. Её даже провожали по улице домой. 
Историю в старших классах вёл Сергей Яковлевич Столбов, который являлся и преподавателем пединститута. 
Литературу в младших классах преподавал Сергей Александрович Сушков. Он же заведовал библиотекой. 
Пение в старших классах вела бывшая солистка пермской оперы Лидия Ивановна Бровкина. В разговоре её голос изобличал в ней певицу с низким контральто. Она аккомпанировала на фортепиано, а мы стояли по голосам по обе его стороны, пели: «Мы красная кавалерия...», «Вниз по Волге-реке», «Заводы, вставайте». В нашем классе был мальчик с очень хорошим голосом – Саня Зубарев. Он часто выступал в сольных партиях на школьных концертах. Например, прекрасно прозвучала в его исполнении «Он был шахтёр, простой рабочий...»
Замечательной певицей и спортсменкой была ученица старших классов Мура Трейтер, бессменная солистка школьных концертов. Но судьба её несчастна. Я помню, как в ожидании репетиции она гуляла по коридору с подругой и вдруг взлетела чуть ли не до потолка гигантским прыжком с криком: «Пришла, пришла!» Так приветствовала она Лидию Ивановну Бровкину, с нотами в руках шедшую на репетицию. У Мурочки были золотистые вьющиеся волосы, пучком связанные на затылке. Она – родная сестра Василия Васильевича Трейтера, драматического тенора, ученика Наталии Александровны Моревой, проводившего старшие годы в психолечебнице.
А Мура Трейтер, с увлечением занимаясь конькобежным спортом, жестоко простудилась, получила суставной ревматизм. Ходила с забинтованными пальцами, вынуждена была оставить занятия по фортепиано у К. А. Герасимова. После получила ревмокардит, едва могла двигаться, слегла. Но долгими усилиями её поднял доктор Николай Владимирович Никольский, друг её отца. Однако Мура плохо воспользовалась оказанной ей помощью и пренебрегла предостережением врача об ограничении движения. Она... пошла танцевать. Вскоре снова слегла. Умерла Мурочка в возрасте 35 лет. Сейчас в городе нашем живёт Нина Васильевна Трейтер, её родная сестра.

Продолжение можно прочитать здесь: http://www.herzenlib.ru/almanac/number/detail.php?NUM..

Первые субботники в Вятке

"Новые социалистические отношения входили в нашу жизнь, постепенно вытесняя пережитки старого отмирающего строя... Конечно, изменение психики от частной к общему, к коллективной форме жизни шло постепенно, а на первых порах и очень медленно, но все же шло вперед.
Не помню, в 1920 или 1921 году был объявлен первый субботник. Это было так необычайно! Многие пошли из-за 400 граммов хлеба, которые нам обещали выдать после субботника.
Стоял майский ясный день. все мы собрались на базарной площади около Кафедрального собора. Нас разбили на группы. Я попала в группу, которая должна была вычистить и вымыть помещение прежней консистории. Сюда переезжал губпартком. В этом здании жил раньше архиерей, и к нему примыкал большой сад. Часть нашей группы, в том числе и я, должны были вскопать клумбы, вычистить дорожки, заросшие травой, и, вообще привести сад в порядок.
Все мы, как овцы без пастыря, топтались на одном месте, не зная, как нам взяться за дело. Некоторые из "барышень", которые должны были мыть полы, возмущались, что им придется заняться такой грязной работой, да и оделись они как на праздник, а не для работы. Пример показали рабочие и работницы фабрик и заводов.
Быстро обнаружились передовики в каждой группе, откуда-то взялись лопаты, грабли, тазы и тряпки, и через полчаса все мы с веселым азартом взялись за работу. Чудный майский день, полный запаха свежей распускающейся зелени, как-то подбадривал на работе. В первый раз я почувствовала всю радость работы в коллективе. Шутки, смех, поддразнивание друг друга, все это ускоряло темп нашей работы, исчезла усталость, и мы добросовестно работали, чувствуя общий подъем, и, когда прозвучал гудок окончания работы, мне было даже жаль уходить. Я зашла в помещение консистории, где мыли полы, и те же бывшие барышни, засучив рукава и подолы, с веселыми шутками кончали уборку вместе с работницами, стараясь скорее закончить и перегнать друг друга. С гордостью несла я домой заработанные 400 граммов хлеба, а на душе было радостно и легко... Субботники стали повторяться, правда, они не вызывали такого подъема, как первый, - исчезла новинка, но осталось сознание общественного труда, сознание жертвовать личным - для общего...".

Из воспоминаний И.К. Громозовой-Франчески

Источник: http://fra-evgeny.dreamwidth.org/76814.html

Культурная жизнь города Вятки времен Гражданской войны 

Поправляя предыдущий пост по истории вятского кино, хочется заметить, что в истории города Вятки 20 века был все же период, когда она осталась без фильмов и кинотеатров. Это случилось во время Гражданской войны 1918-1919 гг. Трудно сказать, с чем это было связано – с национализацией кинотеатров, кризисом в стране и обнищанием населения. Скорее всего, кинотеатры были национализированы и кинопрокат прекратил свое существование. Прежде владельцы кинотеатров тщательно заботились о подборе интересных фильмов, буквально жили этим делом. Сейчас же некому стало этим заниматься. Однако кинотеатры не были закрыты и заброшены, они перешли в разряд театров. Где-то со второй половины 1918 г. в газетах слово «электротеатр» заменяется просто «театром». В одной из публикаций «Известий…» 1919 г. есть фраза «бывший электротеатр «Колизей».
Несмотря на закрытие кинотеатров, культурная жизнь в губернской Вятке 1919 года била ключом. В городе действовало несколько театров – старый драматический, «Колизей», красноармейский клуб и советский театр (хотя возможно, это был старый театр). Использовалось под выступления здание кинотеатра «Одеон». 1 января 1919 г. «Известия» сообщали: «Красноармейский клуб 1 запасного стрелкового батальона (помещение «Одеон») в среду 1 января представлять будет «Кухня ведьмы». Пьеса в 4 действиях. Администрация Гофрат». О работе театра «Колизей» сообщалось в одном из январских номеров: «Театр «Колизей» в среду 22 января 1919 г. гастроли артиста Рамазанова при участии драматической группы, представляться будет новая пьеса рабочей жизни в 3 действиях Слава погибшему. В заключение пение, танцы, комические рассказы. Начало в 7 ч. вечера, билеты продаются в день спектакля с 5 ч. дня, билеты в кассе театра». Позднее в дополнение приводился список артистов, участвующих в этой опере: Петровская, Лучезарская, Навродская, Лунская, Радов, Рамазанов, Правдин. Правда, неизвестно, это была заезжая труппа или местные актеры. Товарищ Рамазанов был одаренной личностью. Он был не только артистом, но и писателем, интересовался наукой. 28 января 1919 г. та же газета писала: «Театр «Прогресс». Сегодня во вторник, 28 января артист-писатель В.В. Рамазанов даст художественно-научный вечер «Ударил час», в иллюстрации знаменитых писателей Пушкина, Толстого, Шиллера, Шекспира, Гюго. Начало в 7 ч». 
Проходили в «Колизее» и концерты. Майский номер «Известий» сообщал об одном из них: «30 мая с.г. в бывшем кинотеатре «Колизей» культурно-просветительской комиссией служащих Опродкомарма н… армии был устроен при участии пианиста т. Мерволфа концерт вечер, прошедший с большим успехом». Как видим, несмотря на трудности времени, культурная жизнь Вятки продолжалась.

Как отдыхали вятчане в начале 1930-х годов (афиша из "Вятской правды"). Только что была введена пятидневная рабочая неделя, и вятчанам был предоставлен богатый выбор культурного досуга. Как видим, выбор был богатый, как в славные царские времена начала века...

Из воспоминаний о нашем городе

Господь любит людей и хранит, благодетельствует и защищает их.
В нашем храме безбожные власти заставили делать выходной на неделе. В один из выходных летом мы со всеми ребятами-малышами, Кате было всего три годика, собрались на природу. Пошли за реку Вятку по деревянному мосту, который весной строили, по которому машины ездили, - тогда еще не было каменных постоянных мостов. Он был напротив Свято-Успенского Трифонова монастыря. Перешли реку, направились в Заречный парк.
Все несут чего-нибудь в руках, и Катя просит, что бы ей нести. Дали кружку в пакете, и она была довольна. Прошли по дороге весь парк и там, за парком, у реки остановились. Была жаркая солнечная погода, небо безоблачное. Ребятишки играю в песочке, с нами спускались к реке купаться. Сядут у берега в воду и булькаются в ней, лягут , руками держаться за берег, а ногами булькаются. Вдруг услышали далекий гром. Посмотрели, а над городом – летняя гроза. Город как серо-белой пеленой покрыт. Что делать? Гроза идет сюда, на нас. Покрыться нечем и спрятаться некуда.
Матушка Александра говорит: «Побежали к воротам парка, там дом стоит, под его крышей спрячемся». Я говорю: «Посмотри, как быстро дождь приближается, уже перед лесобазой. И гремит, почти беспрерывно гремит, никуда не успеем». А Ваня говорит: «Я спрячусь под бревно (т.е. рядом с бревном лягу), и меня не замочит». Мал еще был и так рассуждал. Я говорю: «Молитесь, все читайте, какие знаете, молитвы». И сам молюсь, читаю «Отче наш», Богородице, святителю Николаю, преподобному Серафиму и «Живый в помощи Вышняго». Прошу Бога: «Господи, спаси, сохрани ребятишек, промокнут, напугаются». Смотрю – на реке как стена водяная идет, а река бурлит. Потом, крестясь, перекрестил бурю трижды и трижды дунул. «Господи, спаси ребятишек малых».
И в друг вижу метрах в 10-15 как стена встала и дождь разделился: один пошел по правую сторону от нас, другой по левую. Ливень, сплошная вода и беспрерывно громыхает и с той и другой стороны, а у нас нет дождя, капель 10 крупных за все время упало. Мы стоим, и дивимся, и радуемся! Удалилась гроза. Стали собираться домой. Пошли по дороге, а там в ямах, в низинах по колено воды. «Вот видишь, - говорю матушке, - куда бы мы убежали, всех бы залило водой, а там Господь сотворил чудо, разделил грозу и нас сохранил сухими. Слава Ему, Богу, Благодетелю нашему, что Он сохранил деток!»
Подходим к дому, а соседи нас поздравляют с легким паром. Думают, что мы из бани идем, потные от ходьбы и загорелые. «Спасибо!» - отвечаем. На всю жизнь запомнилась эта милость Божия. Слава Ему!

Протоиерей Серафим Исупов. Жизнь вечная есть – Вятка 2015 г.

Данный эпизод относится к 1940м годам, когда в городе еще были деревянные мосты через Вятку.

Вятка. Год 1918й

Я видел, что сам город Вятка, несмотря на то, что он никогда не был привлекательным, как-то поблек, опустился.
Он выглядел, как выглядит небритый мужчина. Следы запустения проглядывались во всем. Мещанские деревенские домики, составлявшие большинство построек в городе, да и дома местных зажиточных людей превратились в небольшие крепости. Живущие здесь старались не видеть и не слышать происходящего.
Вот уж, действительно, «мой дом – моя крепость».
Внешний вид людей также необычен . Нарядной, дорогой и даже только хорошей одежды не было видно. Люди, которых я много раз видел в форменной одежде, подтянутыми, даже чопорными, закрыли ныне материей блестящие пуговицы с двухглавым орлом, покрыли головы шапками различных фасонов, а на ногах у них (какое это падение) были валенки, обыкновенные вятские валенки, и даже не черные, а серые валенки.
Много людей носило серые шинели, свидетельство того, что в самом недавнем прошлом их хозяева служили в армии. 
Люди ходили деловым шагом, гуляющих видно не было. Встречались на улицах и другие люди, совсем необычные для архипровинциальной Вятки.
Время от времени на улицах встречались и военные моряки, в традиционных бушлатах, в бескозырках, с неизбежным кольтом на поясе, с пулеметными лентами через плечо.
Эти колоритные фигуры очень убедительно напоминали о происшедших переменах в жизни города, который был известен за его пределами как город политической ссылки по преимуществу.
Люди были необщительны. Кто посмелее, высказывали (конечно, только очень доверительно) тайную мысль о том, что все происшедшее – это только несчастье и что оно кратковременно. Многие, даже очень многие, хотели этого, хотели отмахнуться от тяжелого сновиденья и улыбнуться тому, что это был только сон.
Создавалось даже впечатление, что люди считают, что они живут в занятом неприятелем городе и ждут неизвестных избавителей.

Воспоминания К.А.Палкина, 1963 г.

Вот такое удручающее описание города Вятки тяжелого 1918 года. Не сладко жилось там людям после долгой войны, кризиса 1917 года и первого года новой власти. А впереди еще были несколько лет Гражданской войны, голодный 1921 год...

Киров в 1950-е годы

В 1950-е годы существенно изменился внешний вид многих магистральных улиц города. Например, была проведена масштабная реконструкция Октябрьского проспекта, который полностью асфальтировали, в два раза расширилась в южном направлении – от Коммунистической до Комсомольской – ул.Карла Маркса, засыпали овраги и создали зеленые скверы на ул.Горбачева. Вдоль берега Вятки, от Слободского спуска до Профсоюзной улицы, появились две набережные – верхняя и нижняя и многое другое. Были реконструированы старые и построены новые промышленные предприятия. В их числе ремонтно-механический и литейно-механический заводы, Кировский завод обработки металлов, мебельная фабрика, плодовоовощной комбинат и др. 
Эти перемены разительно бросались в глаза не только кировчанам, долгое время не бывавшим на родине, но и коренным жителям города. Так, например, рабочий завода «Металлист» В.Беляев, делясь своими впечатлениями с корреспондентом газеты «Кировская правда», с восторгом отметил: «Я – коренной житель Кирова. На моих глазах он рос и менялся. С большой радостью смотрю я сейчас на новые многоэтажные жилые дома, асфальтированные улицы, стрелы башенных кранов. А ведь всего 40 лет назад наш город был не такой…. (очевидно, пропуск ругательств по адресу старой Вятки, выпущенный автором статьи)… Неузнаваемой стала площадь Труда. До 1930 года на ней был рынок. Люди тонули в грязи. Теперь здесь стоят многоэтажные жилые дома шинного завода. А взгляните с юга на север по улице Ленина. Вместо обжорного рынка высятся благоустроенные жилые дома. Вдали виднеется красивое здание гостиницы. На бывшем пустыре построен стадион «Динамо». На северо-запад от Профсоюзной улицы вырос новый город. И так везде. Мой родной город растет и хорошеет. 
Таким образом, к концу 1950-х годов город Киров представлял собой динамично развивающийся в архитектурном и социально-экономическом плане областной центр. 

А.М.Рафиков. Архитектурный облик и строительство в г.Кирове в 1950-е гг. // Город на Вятке: история, культура, люди. Материалы Всероссийской научной конференции в Кирове, 4-5 июня 2014 г.