Свято-Серафимовский собор города Кирова и его служащие
.jpg)
После окончания духовных школ в Загорске и Троице-Сергиевой Лавре я приехал сюда, на родину. Меня звали в Москве остаться. Настоятель Николо-Кузнецкого храма около Павелецкого вокзала, отец Всеволод Шпиллер, он у нас был инспектором, уговаривал у него в храме служить: «Соглашайся будет тебе московская квартира и прописка». Благочинный из Подмосковья к себе служить звал. Владыка Питирим звал в иностранный отдел Патриархии: «Будешь ездить по заграницам». Мы с ним иподьяконствовали у Патриарха Алексия 1го. Я везде отказывался и отказывался. Здесь все желают служить, а у нас в Кирове некому служить. Служат пока престарелые батюшки за 80 лет. Да и Владыка Вениамин считает меня за сына, как он говорил мне и даже народу с амвона. Вот и приехал.
- Владыка! Меня куда-нибудь в село направь!
- Ладно, ладно, - куда желаешь поезжай.
Рукоположил в диакона, а указ дал на священника в Серафимовский храм.
- Владыка! Мы ведь договаривались не так.
- Тогда ты был не в сане – волен, а сейчас в сане священника, в моей власти, - куда хочу, туда и направляю.
Хотел рукоположить в Рождество, а потом говорит:
- Готовься к 27 декабря, - это мой день рукоположения во епископа, я буду служить и тебя рукоположу. В Рождество послужим вместе.
На другой день после Рождества Христова у него был инсульт, и лежал он до 2 апреля. «Это хорошо полежать, подумать, помолиться», - говорил Владыка. Когда пришел навещать его, говорит: «Возьми вон епитрахиль и требник, найди молитвы на исход души и прочти мне. Да не смущайся, не умираю, а помолиться хорошо, содержательные молитвы, да и когда умирать буду, не до молитв будет».
Несколько раз были у меня мысли уехать даже в Одессу, - митрополит Борис звал. Но вспомню слова Владыки Вениамина: «Вот тебе место, - и больше никуда», - и смирюсь, и терплю, и остаюсь.
В нашем храме был прекраснейший хор. Он был до революции таким, что из Петербурга приезжали регенты послушать пение Вятского хора и поучиться у регента.
Регентом был Никанор Степанович. Певчие были с исключительными голосами. Тенор Ляпидевский - голос нежный, приятный, высокий, как у сопрано. Розанов баритональный бас, также с приятным тембром и нежным, но сильнейший. Был еще профундо-бас. И особенно Анфиса Васильевна - сопрано, сильнейший по звуку, нежнейший приятнейший. Первую и вторую октаву брала без напряжения. Хор четко пел, не один голос не выделялся, как будто один голос со многими оттенками, и четко выговаривали слова, как по слогам, все понятно.
Нот был целый шкаф, и каждый праздник пели разных композиторов: и Бортнянского, и Козловского, и прочих церковных композиторов. За причастным пели разные концерты молитвенные, умилительные.
Запомнилось, как пели «С нами Бог». Начинали могуче, как один голос, а потом соло. Ляпидевский сильно, высоко, приятно пел: «И нарицается имя Его», - и тут же его сменял Розанов, Баритон: «Чуден, Советник, Бог Крепок» - могуче, приятно, и его сменял профундо-бас: «Начальник мира, - и хор подхватывал: «Яко с нами Бог». Да, такое пение. Что все воспринимали всей душой и с умилением. Такого пения я не слыхал нигде.
А еще иногда, в конце утрени, на сугубой ектении пели «Господи помилуй», называемое «Птичка». Ее исполняла Анфиса Васильевна – сопрано, солистка. Хор в полголоса пел, а она от всей души, и откуда брался такой сильный, высокий, нежнейший голос, что все заполнял, действительно, как птичка, но где-то там под облаками, да сильнее и нежнее соловья. Я таких сильных, высоких, нежнейших голосов не слыхал ни в Москве, ни в Киеве, ни в Одессе. Уникальный голос. Если она не придет в храм, то все сетуют: «Нет Анфисы Васильевны». Она придавала хору какую-то особую красоту.
Когда регент Никанор Степанович умер, хор уже звучал не так, хуже, после него еще один из певчих управлял хором, а потом все хуже и хуже. А регент Владислав распродал ноты, к нему не раз приезжал из Москвы регент и сумками увозил ноты.
Сейчас уже таких хоров нет.
Протоиерей Серафим Исупов. Жизнь вечная есть – Вятка (Киров) 2015 г., с.35-36
На памятном фото из архива автора книги запечатлелся он сам, Владыка Поликарп, отец Герман Дубовцев и, возможно, члены церковного хора Серафимовского собора...
Назад к списку