В ноябре 1914 года в сарапульской «Прикамской жизни» были приведены отрывки из писем Аркадия Майшева, боевого товарища Аполлона Феликсова, с которым он вместе учился в Казанском военном училище и служил в Троице-Сергиевом полку. В бою под Сольдау он был ранен и писал родным из Москвы, где сначала лежал в госпитале, а затем его на излечение взяла семья одного генерала. 

…Жена генерала, под попечением которого я состою, возит меня по Москве кататься. Посетителей у нас бывает много, и все больше барышни. Они для нас поют, играют на рояле, придумывают разные развлечения. В Москве в списке раненых меня увидели мои товарищи студенты и теперь посещают. Первым был А.Дедюхин, и от него я узнал, что Долгушин ранен, В.Петров умер от ран. Если родные Володи не знают о его смерти, то Вы им не говорите. Это в дворянском госпитале. Долго ли придется пролежать, не знаю. Рана не заживает, а по ночам ногу ломит. Кость цела, но немного задета. В общем, чувствую себя довольно хорошо. 

Прикамская жизнь – 1914 г. № 256

...Наш полк находился на австрийской границе и шел по следам австрийцев, начиная от самого города И. 
Однажды вечером нашу роту послали в ближайшую деревню версты на три. Когда стало темно, мы двинулись, а ночь такая, что прямо хоть глаза выткни ничего не видать. Приходим к деревне, остановились, послали 3 человек на разведку. Смотрим, идут обратно, можно, значит идти. Зашли – польская деревня. Видно, что поляки спешно собираются и уходят из деревни. 
За деревней, в версте от неприятельских землянок, мы стали рыть окопы. Заметил нас неприятель, пальнул раз пять и замолчал. Стало уже совсем светло. Проголодались мы и вздумали сварить картошки. Сидим у огонька: греемся. Варим свой незатейливый завтрак. Подходит подпрапорщик М. и спрашивает, обращаясь к нам: 
- Коротков, ты видел девочек без ног? 
- Каких девочек? – спрашиваю. 
Да вот, когда мы сидели в окопах, австрийцы стреляли, ну и давай жарить по халупам. У одной снаряд попал в простенок. А у простенка сидели две девочки 12 и 9 лет. 
Старшей оторвало обе ноги, а у младшей – одну. 
Я бросил свою картошку и побежал посмотреть, что случилось и чем-нибудь помочь. Пришел в разбитую снарядом халупу. Смотрю – одна девочка уже мертвая, а другой и совсем нет. Мать пришла к мертвой и горько плачет. На мой вопрос, где другая, мать промолчала и только показала оторванную детскую ножку. 
Моя помощь оказалась лишней, и я со слезами на глазах вышел из халупы, и так голодный побежал в окопы. После такого чужого горя и есть уже больше не хотелось. 
Около 10 часов утра, когда лесок, где сидел неприятель, был виден как на ладони, оттуда вышел какой-то человек, который оказался унтер-офицером С-аго полка. 
- Ты как попал туда? Где неприятель? – обступили мы пришедшего. 
- Да он, - говорит, - давно убежал. 
- Как так? Ведь он сейчас тут был, - удивились мы. 
- Да так, взял да и убежал, как он и всегда делает. 
И посыпались вслед австрийцам наши проклятия и угрозы: 
- Трусы боятся встретиться с русскими орлами! – кричали обозленные наши солдаты. – Только умеют с бабами воевать да расстреливать! 
Через час мы снялись и двинулись по следам скрывшегося неприятеля. 

...18 декабря, вечером, Н-скому полку было приказано атаковать австрийцев, укрепившихся на одной из соток. 5-я рота этого полка рассыпалась в цепь и пошла на неприятеля. Ефрейтор роты, наш сарапулец, из с.Пермякова около Каракулино, Артемий Хоймов и взводный Пивоваров, первые наткнулись на австрийский секретный караул из двух человек. Один австриец выстрелил, но не попал и скоро упал мертвый от штыка Хойтова, та же участь постигла и другого. Рота с криком «Ура!» бросилась на верхушку горы, где были проволочные заграждения. Хоймов австрийским тесаком разрубил заграждения и первым добрался до австрийских окопов. После жестокой схватки рота завладела окопами и забрала в плен 370 человек. А сколько переколола, самому Богу известно. 
Пока рота справлялась с австрийцами, Хоймов и его товарищ заметили с правой стороны 2 пулемета, которые обстреливали нападавших наших героев. Солдаты ползком добрались до пулеметов и с криком «Ура!» бросились на пулеметчиков; троих закололи, а четвертый успел выстрелом ранить Хоймова в щеку. 
Несмотря на рану и боль, Хоймов с товарищем утащил пулеметы к своейцели. 
Здесь ротный командир приказал раненому Хоймову отправиться а перевязочный пункт. 
На пути к пункту Хоймов неожиданно, по словам взводного Пивоварова, который пишет нам это письмо, наткнулся на избу, откуда слышался разговор. С криком «Ура!» Хоймов ворвался в избу, как раз на помощь подоспел татарин-солдат из его роты. Перепуганные австрийцы побросали оружие и сдались. Подоспевшая рота из запертой «халупы» пленила 18 австрийцев. За такой подвиг ротный командир расцеловал героев, но в это время Хоймов потерял сознание и был отправлен в лазарет. 

Газета "Прикамская жизнь" за 1915 год

1915 г., 9 мая. 

Здравствуйте, дорогие мои родители. Тятенька и маменька и милый братчик Коля. Во первых строках моего письма кланяюсь Вам от чистого сердца и от белой груди до сырой земли, еще кланяюсь родным и знакомым. 
Посылку я получил 8 мая, но посылка неблагополучно оказалась раскубрена. Получили 80 посылок на роту, но только моя посылка раскубрена, не знаю почему. В посылке только пара белья и носовой платок. Немного пирожков, 4 куска сахара. Надо бы послать – так застрахованную, тогда я бы получил посылку и расписался, вы бы деньги получили обратно. Застраховывать хоть недорого, и она будет цела. А деньги еще не получил, будут выдавать 1 июня… 

Письмо сарапульца Федора Макарова, рядового лейб-гвардии гренадерского полка. 

Первая Мировая в забытых текстах – Сарапул 2015 г.

О войне 1917 года можно кратко сказать фразой из фильма «Батальон»: «А на переднем крае, мадам подпоручик, у меня вообще никого. Только курьеры немецкий шнапс носят…» 

Ефрейтор Харитон Богомазов так рассказывает о своем пребывании в немецком плену: «Нас после взятия в плен вели пешком 7 км до р.Кобринка. Там нас остановили и все наше имущество и одежду отобрали. Сняли с нас даже сапоги, с пояса – ремни, с шеи – кресты, из карманов – деньги. У Кобринки немецкий капитан приказал снять сапоги с нашего офицера, взял их себе, а офицеру взамен отдал свои поношенные. Кроме того, приказал ему дать кусок хлеба. Когда мы дошли до Бельска, наш офицер обратился к германскому с заявлением: «Нас не кормили уже двое суток». Услышав это, германский офицер сказал: «Пленные бунтуют!». И приказал своим солдатам русского офицера побить. Перед нашими глазами нашего офицера немецкие солдаты били палкой. Затем взялись за нас. После битья всех нас заперли в хлев. В хлеву они не стали оказывать помощь нашему раненому солдату. Раны его воспалились, загноились и в них появились черви. В плену только евреи хорошо живут. Какие бы ни были разговоры среди пленных, они тут же доносят. Тогда немцы привязывают пленных к столбу и в течение 2 часов оставляют висеть. Евреи в городе покупают хлеб на 60 коп., а пленным продают по 8 руб.». 
К сожалению, информатор не смог назвать даже чин нашего офицера. 

Вятская газета на удмуртском языке «Войнаысь ивор» - 20 марта 1917 г.

Из письма сарапульца Виктора Костерина: «Опишу картину своей позиционной жизни. 20 и 21 марта была до ночи ружейная и орудийная перестрелка, а сегодня, в день святой Пасхи, к великой радости, все стихло, точно война была кончена. Германцы выходят за окопы своих позиций и машут нам бутылками, зовут к себе и кричат: «Будет драться! Идите к нам на праздник!» Наши тоже вышли из окопов, зовут к себе, но близко не сходятся, ходят свободно те и другие, без оружия.
Некоторые немцы выходили из траншей, размахивали руками и кричали: «Христос Воскресе! Русак!» И как барышни посылали нам воздушные поцелуи. Так и прошел первый день Пасхи, на нашей позиции тихо, выстрелов не было, лишь в воздухе жужжали аэропланы».

Прикамская жизнь (Сарапул) – 1915 г. № 81 от 14 апреля

Сын бухгалтера Сарапульской городской Управы М.М.Салтыкова офицер А.Салтыков пишет родным с фронта:
«Я жив и здоров». Рвусь скорее приехать в отпуск на несколько деньков, да не знаю, когда будет можно. На фронте тихо, живем сейчас в деревне, поправились, подчистились и ждем приезда Государя. На днях пришел в наши окопы германец и спросил, берем ли мы пленных и не вешаем ли их. Немцу ответили, что берем и не вешаем.
- Тогда, говорит немец, - я схожу за товарищами. И действительно, сходил он в свои окопы и привел с собой 230 человек пленных. Накормили их, пригрели. Тот же немец опять говорит: «Я еще схожу за пленными». Пошел и опять привел 25 человек. Причину такого поведения немцев видят в усталости их, недоедании их и плохой одежде. Все признаки для нас хорошие. Покрепче бы ударил только морозец, и было бы хорошо, побольше бы пленных к нам набежало добровольно.
Конца войне не видать, а как видно из печальных известий, завязывается. И болгары несчастные, будь они прокляты, хотят еще осложнить дело. Не знаю, что еще думают Греция и Румыния. Интересно, в каком в каком настроении у нас публика в России".

Первая Мировая в памяти Сарапула – Сарапул 2014 г., с.72
Примечание. События относятся к 1915 году