Вятку покорили, и вскоре после того заселили под Москвою слободу из вятчан; их с памятных времен называли хлыновцами, барышниками и, следовательно, по предубеждению о всяком торгаше-барышнике, обманщиками, людьми нехорошими.  Строгий начальник их был князь Ухтомский Волк.  Дочери князя Ухтомского иногда заглядывались на проказы хлыновцев и князь,  как волк, не спускал этой заглядке; жену и дочерей он ласкал по-своему. Хлыновцев учил, и все было смирно! Такова речь предания.

Да еще и с самого начала покорения Вятки этот же князь Ухтомский повелением княжим бил кнутом именитых вятичей Аникиева,  Пахомия и Палку. После их повесил,  и вот хлыновцы начали повиноваться Волку Ухтомскому со страхом и трепетом. Кнутом он уморил душевную волю новгородскую.

Слобода не составляла предместий московских; она весьма отдалялась от посадов и находилась в этом отдалении долго. Очевидно опять, что  москвичи опасались допустить бойкое  население хлыновцев в  саму Москву. Замечательно, что в Хлынове же по образу вятичей, как и на самой Вятской земле,  был древний город во имя  святого чудотворца Николая, названный Никулицыным, так и сюда, в московское Хлыново, перенесено вятчанами имя святого Чудотворца Николая, и сперва населенная  вятчанами слобода тоже называлась Никулицей.

Вятские губернские ведомости – 1846 г. №№ 40-41

 

Забытые сейчас предания связывали вал на южном берегу Раздерихинского оврага с обычаем поминовения убитых в битве  устюжан и праздником свистопляски. Как проходил этот праздник? Самое раннее описание этого праздника теми, кто видел празднование своими глазами, принадлежит генералу Хитрово, он видел праздник 1811 года. Ему и предоставим слово.

«Жители города Вятки толпами собираются в сей день к небольшой деревянной часовне, где поют и панихиды о успокоении душ своих соотечественников и убиенных, убиенных в тот день 1392 года… Все утро посвящается молитве, а остальная часть сего достопримечательного дня – прогулке и увеселениям. Народ собирается с небольшими свистками, и целый день свищет, ходя по улицам, и, стоя на валу, бросает глиняные шарики в ров… в честь оставшихся после сражения вдов продаются на тех местах куклы из глины, расписанные разными красками и позолоченные. Сей праздник называется в сем крае свистопляской».

 Удаленный из царской свиты генерал в далекой провинции, конечно, не утруждал себя поисками документальных материалов, и мы для краткости опустили явно нелепые сведения, почерпнутые им из услышанных преданий и их пересказов или даже придуманные им, оставив только то, что он мог видеть воочию.

А.Тинский. Вятская мозаика – Киров 1994 г.

 

Обширная Вятская земля первоначально была заселена финно-угорскими народами – удмуртами, марийцами, коми и чудью, исповедывавшими язычество. Духовная жизнь в русле православия зародилась здесь с появления первых русских поселений в конце XII века. Их основателями стали переселенцы из Новгородской республики и Владимиро-Суздальского княжества. На Вятку они шли в поисках свободных земель, бежали от крещения, княжеских усобиц, набегов кочевников, начавшегося процесса закрепощения. Найденные при раскопках вятских городищ славянские языческие амулеты-змеевики говорят о том, что на Вятке селились и язычники, и сохранявшие двоеверие. Но немало среди русских переселенцев было и православных. Об этом свидетельствуют найденные во время раскопок нательные кресты, каменные и бронзовые иконки, бронзовые печати с изображением архангелов, самые ранние из которых датируются концом XII-XIV вв.

Е.В.Кустова. История Вятского Успенского Трифонова монастыря. Том 1. – Вятка 2012 г.

 

В эпоху Киевской Руси (IX-XII вв.) бассейн реки Вятки населяли племена древних удмуртов. Предполагают, что одно из этих племен называлось «ватка», что и послужило  основой  для наименования главной реки края. Русские понемногу и постепенно проникали в бассейн реки Вятки уже в XII веке и образовывали здесь, пользуясь миролюбием основного удмуртского населения, небольшие поселения. Лучшие дороги для той поры – это реки.  Именно по речным системам, пользуясь волоком (перетаскивая на себе речные суда), первые русские поселенцы и проникали в Вятку двумя путями.

 Наиболее древний путь заселения – с северо-запада; с Новгорода, Двинской земли, от Великого Устюга. Не случайно еще в начале XIX века первый вятский историк Александр Вештомов на основании всеобщего убеждения, бытовавшего среди горожан,  написал, что «первые у реки Вятки поселившиеся славяно-российского поселения люди, сделавшиеся протцами вятчан, были из Новгорода Великого выходцы». И дал тому такое доказательство:

« Древнее новгородское наречие, сохранившееся в них поныне, есть первое тому доказательство; склонность к плотничеству и искусство в оном есть второй вероятный признак происхождения вятчан от новгородцев… Третье, общее мнение самих вятчан, основанное на преданиях предково происхождении своем из Новгорода…»

 Убеждение самих жителей, что их предки были новгородцами, - это не такой уж невесомый довод, как может показаться на первый взгляд. Часто такие аргументы, с усмешкой отвергаемые знатоками, подтверждаются через много лет.

 

Земские воеводы, ватаманы и подвойские, управлявшие Хлыновом до 1489 года, все были выведены Иваном Третьим из города и расселены в центре страны. Кстати, вероятно, земским воеводой в Хлынове был и легендарный Михайло Россохин, о котором вятский «Временник» под 1421 годом лаконично повествовал так: «В лето 1421 Михайло Россохин убил на Вятке ратию Анфала и сына его Нестора с дружиною их».

Анфал Никитин с устюжанами приступил к городу ночью и именно тогда произошло то знаменитое побоище «своя своих не познаша», о котором говорилось уже выше. По мнению первого вятского историка А.И.Вештомова, оба вятских ватамана  - и Михайло Россохин и Анфал Никитин – знатные беглецы из Новгорода Великого, руководившие набегами вятчан на окрестные волости, но рассорившиеся после ряда неудачных набегов  на северные двинские земли. А.И.Вештомов пишет так: «Россохин и Анфал Никитин, оспаривая один другому первенство на Вятке, зашли между собою в ссору. А как тот и другой имели у себя немалочисленные партии  приверженцев из разных вятских городов, то и вошли вятчане под руководством сих двух усилившихся междуими пришлецов в междоусобные драки. На одной из таковых, 1421 году происшедшей меду Россохиным с одной и Сабуровым и Анфалом  с другой стороны, Анфал был побежден и убит с сыном своим Нестором и с ними кроме других знатнейших людей убито 9000 человек, между коими судя по столь великому числу немало должно было находиться и Устюжского края жителей…»

Вот какой размах в вятской древности принимали междоусобные политические страсти! Конечно, цифра 9000  убитых вызывает сильные сомнения, хотя Вятка и была тогда крупнейшим русским городом на северо-востоке страны.

Бердинских В. История города Вятки – Киров 2008 г.

 

История Котельнича уходит в глубокую древность. Местная легенда рассказывает, что один из новгородских отрядов, достигнув устья реки Моломы, сделал тут остановку, что бы отдохнуть и осмотреться. Заметили выше по течению поселение. Решили овладеть им. Коренные жители, видя, что пришедших больше, чем их, почти без боя оставили свои укрепления и ушли в леса. Пришельцы решили закрепиться для постоянного жительства на холме, где находилось марийское (черемисское) поселение. В стратегическом отношении место было удобное: с двух сторон городище было окружено оврагами, с реки его охранял высокий берег, а на западной стороне люди прорыли глубокий ров. И назвали они свое поселение Котельничем  - из-за соседствующей с городом огромной котловины. Но это легенда. А что говорят письменные источники?

  Согласно авторитетному свидетельству такого исторического документа, как «Повесть о стране Вятской», новгородцами в 1181 году  был действительно взят лежащий на Моломе марийский город Кокшаров. Этот-то Кокшаров, как указывает «Повесть», «ныне нарицается Котельнич».

Первое датированное упоминание о городе Котельниче в русских летописях относится к 1459 году в связи с походом войск великого князя Василия Второго на вятские города  с целью присоединения их к Москве. «князь великий Василий Васильевич послал рать свою на Вятку, а воевода у них князь Иван Юрьевич Патрикеев; и  взяша два города – Котельнич да Орлов, а под Хлыновом стояли много».

Энциклопедия земли Вятской т.1 Города – Киров 1994 г.

 

Не затихают дискуссии о первоначальном названии города – Вятка или Хлынов. В самых ранних  письменных источниках, русских летописях на протяжении XIV-первой половины XV вв. неизменно фигурирует название Вятка. «Владимирский летописец»  под 1393 г.  «Список русских городов дальних и ближних»  (конец XIV в.), арабский писатель ал-Калкашанди (1412 г.), западноевропейские авторы второй половины 16 в. (Ф.Тьеполо, А.Дженкинсон, А.Олеарий), иностранные карты России XVI-XVII вв. (А.Дженкинсон, Г.Меркатор, И.Гондиус, ,И.Блау, Г.Герритс), послания митрополита Ионы (1452-1459), значительное число других официальных документов – все они упоминают только город Вятку. Происхождение этого названия так до конца и не разгадано. Происхождение этого названия так до конца  и не разгадано. Сформировались две основные концепции: одна выводит слово из удмуртского или в целом финно-угорских языков, другая – из славянских или балто-славянских.

… Название Хлынов впервые появляется в летописях под 1457 г. Под этим же именем город фигурирует в описаниях большинства иностранцев (С.Герберштейн, С.Мюнстер, А.Гваньини, китайские послы), на картах Московии XVI-XVIII вв. (С.Герберштейн, С.Мюнстер, Д.Гастальдо, И.Магин, Буссемахер, Г.Меркатор,Н.Витсен, Э.И.Идес, семья Сансонов), в некоторых документах и, наконец, в «Повести о земле Вятской». Происхождение названия остается неразгаданным, хотя предполагались различные версии. В Толстовском списке «Повести» оно производится от крика птицы «хлы-хлы», что совершенно аналогично легендам слободских удмуртов (Атаманов М.Г., запись  1971 г.): «…Пролетает коршун и кричит: «Кылно-кылно». Вот сам господь и указал, как назвать город: Кылнов. Историки пытались найти более солидное объяснение. А.И.Вештомов (1807-1808) считал поводом  для названия прорыв плотины, сооруженной на речке, вследствие чего вода хлынула  через запруду, а речка получила имя – Хлыновица. А.Тяньгинский (1854 г.) заметил, что название Хлынов употребляется чаще в церковных документах, и пришел к выводу о Хлынове как о древнейшем имени города. Н.А.Спасский (1880), сославшись на московского автора М.Н.Макарова (1846 г.), признал, что происхождение  названия не разгадано, но приобрело потом бранный смысл. А.С.Верещагин называет вятчан 15 в. бывальцами, шестниками, хлынами, изгоями (1904). Авторы словарей русского языка приводят исключительно отрицательную трактовку слова «хлын»: «тунеядец, мошенник, вор…» (Даль В.И., 1882), «бездельник, мошенник, барышник» (Фасмер М., 1987). Аналогичное значение приписывается слову Д.К.Зелениным (1904) и П.Н.Лупповым (1929). Л.Н.Макарова присоединяется к данной точке зрения  и приводит синоним  к слову «хлын» - ушкуйник, ночной разбойник (1984 г.). Однако, по разысканиям В.В.Низова (1989), в письменных источниках 12-15 вв. слово «хлын»  пока не выявлено, «что побуждает думать о его позднем происхождении».

Энциклопедия земли Вятской. Том первый. Города – Киров 1994 г.

 

В 1169 году войска владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского взяли Киев, но сам князь не стал жить в этом городе, а отдал его младшему брату Глебу. Киев потерял статус столицы Древнерусского государства.  В качестве великого князя Андрей вернулся во Владимир. В следующий год великий князь предпринял поход на Новгород, но покровом Пресвятой Богородицы от ее иконы «Знамение» город был спасен, а войско Андрея Боголюбского разбито.  Великий князь не оставил надежды покорить своей власти Великий Новгород и закрыл для него свои границы. Бедный земледелием новгородский край зависел от подвоза хлеба с юга и вынужден был искать новые торговые пути в обход Владимиро-Суздальских земель. Возможно, эти политические и экономические обстоятельства стали причиной новгородских походов, через уже известные им югрские земли на Вятку и далее на Каму и Волгу. В русских летописях впервые такой поход описывается только под 1374 годом. Несомненно, что новгородцы проходили этим путем намного раньше, но летописных свидетельств тому не сохранилось. Память о них в XII-XIV веках сохранилась в устных народных преданиях и сказаниях.

Очерки истории Вятской епархии – Вятка 2007 г.

 

Процесс освоения Заволжья и Повятчанья был непростым, он требовал   от славяно-руссов особой организации. Расселение происходило в условиях соседства с рядом языческих племен и народов. Переселенцы двигались по особым тропам или дорогам, а расселялись они компактными группами или гнездами. Так, в середине  Вятского бассейна располагалось  крупное гнездо русских селений, среди них – города Котельнич, Орлов и Вятка (Хлынов), а также села «Кирдяпины».   Этнографическая и  торгово-экономическая связь являлась основой,  на которой базировались  дальнейшие отношения политические.

Исследователи А.С. Верещагин  и А.В. Эммаусский считают временем особого усиления  связей Нижнего Новгорода и Вятской земли  70-80-е гг. XIV века, когда вернулся из ордынского «залога» и сел на Городецкий удел  князь Василий Кирдяпа. Он, видимо, проводил весьма активную «вятскую» политику, ибо не случайно в 1391 г. на Вятскую землю совершил набег ордынский  царевич Бектут.

Однако целый ряд исторических  фактов позволяют говорить, что интенсивные связи с «Землей Вятской» начались  гораздо раньше. Несомненно, с задачами, которые решались и в Повятчаньи, был связан  набег на Нижегородское княжество булгарского властителя  Булат-Темира в 1367 году. В отместку русские совершили два похода  на Вятскую Булгарию и взяли  штурмом город Булгар. В ходе антиордынской борьбы выковывался политический союз двух  соседних русских земель, имеющий различный характер управления. Возможно, еще тогда союз этот был закреплен династическими связями.  Жена Василия  Кирдяпы Марфа могла быть вятчанкой.

В.П.Макарихин.  К вопросу о взаимоотношениях русских княжеств  и народоправств в 14 века, с.47-48

 

Крупный удар ордынские захватчики нанесли  по городам Волжской Булгарии. Персидский писатель XIV века Рашид-ад-Дин указывал, что завоеватели  «дошли до города Булгар (Великого) и до других областей, разбили тамошние войска  и заставили их покориться».

Завоевание сопровождалось хищническим разбоем. Огнем и мечом захватчики опустошали города и села  покоряемых народов.

 О жестоком погроме в Среднем Поволжье писали русские летописцы, а также  западные писатели, ездившие  к  татаро-монголам  с миссионерскими  целями. Так, Плано Карпини (13 век) подчеркивал, что монголы совершенно  разорили Болгарию, подчинили мордву, Русь и т.д., что «ими еще много земель захвачено, но имена мы их не знаем... Мы видели даже мужчин  и женщин почти из всех вышеназванных стран».  В числе  этих земель была и марийская, особенно горная сторона, через которую  на запад, вероятно, проходили отдельные отряды монголов.  Глухое упоминание об этом имеется   в бывшем Чебоксарском уезде Казанской губернии. Так,  в одном из них повествуется, как завоеватели, разорив жителей горной стороны «до корня», жестоко расправились  с местным  населением.  В результате «чуваши, черемисы и мордва разбежались  и стали искать места в лесах, в глухих  местах».

Народы Волжской Булгарии, как и население русских княжеств, оказало упорное сопротивление завоевателям. Болгария была покорена в 1236 году. Оставив  здесь  свои отряды, завоеватели пошли дальше на запад – на Русь. Через некоторое время жители Поволжья восстали. Во главе их стали князья Баян и Джику. По сообщению Рашид-ад-Дина, против восставших в 1240 г.  двинулись  войска захватчиков под водительством Субэдэ, который и усмирил их. Это подтверждается летописными данными и сообщениями современников. Плано Карпини указывал, что завершив походы на Русь  и Польшу, отряды Батыя вновь пришлю в землю мордвы  и победили их войною. Подвинувшись отсюда против билеров, т.е.Волжской Булгарии, они и ее совершенно разорили.  Подвинувшись еще на север  против Баскарт, т.е.Великой Венгрии (Башкирии), они победили и их. Так образом, отрядам захватчиков  пришлось повторно покорять завоеванные  страны.

Лугов часть марийского края  была задета лавиной  татаро-монгольского  нашествия  в меньшей степени, чем горная, ибо была покрыта сплошными лесными массивами, что сильно затрудняло продвижение монгольской конницы. Однако после падения Болгарского государства и разорения горной стороны  постепенно под иго завоевателей попало и население луговой стороны. Так и над марийским  краем установилось иго татаро-монгольского завоевания.

Закончив  в 30-40 годы XIII века покорение  народов Восточной Европы, татаро-монголы во главе с Батыем основали в низовьях Волги военно-феодальное государство – Золотую Орду.  В зависимости от нее оказались русские княжества, народы Хорезма, Кавказа и Среднего Поволжья, а в их числе и марийцы.

 Все покоренные  народы  на протяжении более 250 лет оказались под тяжелым  игом золото-ордынских ханов. Иго, по выражению Карла Маркса, «не только давило, но и иссушало  самую душу народа, ставшего  его жертвой».

Очерки истории Марийской АССР – Йошкар-Ола  1965 г., с.54

 

На рубеже I-II т. н.э. на правобережье Вятки начали продвигаться предки марийцев, вытеснившие древние  удмуртские группы в бассейн Кильмези, а также Чепцы. Основным фактором, оказавшим влияние на развитие удмуртского этноса в последующий период, явилось постепенное заселение бассейна  Вятки русскими, начало которого исследователи относят к рубежу XII-XIII вв., укрепление их позиций на этой территории, утверждение превуалирующеговлияния на местное население. Освоение Прикамья выходцами из русских княжеств проходило в русле общего процесса колонизации древнего   русского населения  Европейского северо-востока. Посколькуустойчивые  торговые связи были установлены еще II-III столетия тому  назад, по видимому, у поселенцевуже были достаточные представления о географических условиях края и его этническом составе. Полагают, что это были выходцы из Новгородских и Ростово-Суздальских земель, население которых к тому времени  уже успело смешаться с жившими  там до их приходафинно-угорскими мерянскими имуромскими племенами.

Первоначально они заняли среднее течение Вятки и начали  там основывать свои поселения, часто используя удобные для возведения укрепления мысы древних городищ, в т.ч. и тех, где к их приходу жили удмурты. Об этом свидетельствуют наличие дорусского слоя на Никульчинском, Вятском и Подчуршинскомгородищах.  По-видимому, укрепленные пункты были необходимы для обороны не только  от местногофинно-угорского населения, но и от волжских булгар, которым   бассейн  Вятки  был хорошо известен и  как 1 из основных путей торговли с  северными народами через Северо-Двинский бассейн, и не мог ими не контролироваться.

На характер взаимоотношений между местными жителями и пришельцами проливают свет некоторые письменные источники в частности, в «Повести  о стране Вятской» рассказывается о том, как группа новгородцев в 1181 г. поднялась по р.Каме до устья Чусовой, откуда сухим путем перешла к истокам Чепцы; пройдя по р.Чепце, где попутно были пленены удмуртские городки, в ее устье с боем взяли стоявший там удмуртский  «Болванов городок» и на его месте основали город Никулицын. Другая  часть новгородского отряда прошла от устья верховьев Вятки, захватила марийский городок Кокшаров. Через некоторое время обе группы новгородцев объединились и общими усилиями построили новый город на Вятке, близ устья Хлыновицы, на высоком месте, именуемым Балясковым полем. Город  был назван Хлыновым (впоследствии – Вятка и Киров).

 Процесс расселения русских на новых землях сопровождался военными столкновениями и ущемлением интересов жившего здесь населения. Избегая  соседства с новопоселенцами, удмурты покидали свои населенные пункты  и уходили в глубинные районы бассейнов Чепцы, Кильмези, а также на нижнюю  Вятку и в прикамскиерайоны, о чем свидетельствуют некоторые предания удмуртов и  общая картина расселения воршудно-родовых групп. Очевидно, удмурты сначала оставляли районы средней Вятки, где сосредоточились первые  русские поселенцы, постепенное возрастание которых и  расширение ими территории стимулировало дальнейшее переселение коренного населения.

История  Удмуртии с древних  времен до XV века – Ижевск 2007 г.

Назад к списку