О части православных традиций, бытовавших некогда в Лебяжском крае, в частности, в приходе Лебяжской церкви, я уже писал в книгах «Лебяжье – возвращение к истокам» и «Лебяжье на пути времен». В последней книге в большей степени я коснулся бытового уклада крестьянской жизни. Теперь мне хотелось бы еще раз вернуться к этой теме и рассказать о том, что не вошло ни в ту, ни в другую книгу.

            О набожности русских крестьян кратко уже говорилось. Какая это была искренняя и чистая вера! По крайней мере, неимоверно сложно сравнить то, что было тогда с днем нынешним. По посещению сельским прихожанином церкви, по соблюдению им постов и обрядов, судили о его нравственных качествах. Вся сельская община следила за тем, чтобы молодежь не пропускала особо важные богослужения, и делала выговор родителям, если, к примеру, их сын был «ленив ходить к обедне». В праздничные дни крестьяне из дальних деревень прихода вставали в  5 часов утра и отправлялись на службу в церковь, которая длилась с перерывом на обед до  2 часов дня (так было, например, в приходе села Красноярского). Несмотря на ранний час, они одевались празднично и брали с собой обед.

            Чаще полна была церковь народу осенью и зимой, чем летом, когда крестьяне были свободны от сельских работ. Женщин в храме всегда было больше, чем мужчин (впрочем, это наблюдается и в наше время), так как они более ревностно относились к Вере, водили туда детей, поминали усопших. В церкви прихожане вели себя «чинно», «степенно», не было случая, отмечали современники, чтобы кто-нибудь пришел туда нетрезвым. Очень любили прихожане тех лет проповеди. К началу проповеди все придвигались ближе к аналою, чтобы лучше слышать, и наступала полная тишина, так что было слышно, как ветер шумит за распахнутыми в жару церковными окнами, а после службы еще долго толковали слова, слышанные из уст батюшки.

            Современники так писали о набожности крестьян дореволюционной поры: «Набожность выражается в усердии ко храму Божию. Здешний народ любит часто ходить в церковь для молитвы и непременно бывает у службы по воскресеньям и праздникам, не приходят только отсутствующие из селения и больные. Приходя в церковь, всегда ставят свечи многим святым иконам, и это же делают у себя дома, когда молятся; так, например, по утру или в вечеру затепливают перед домашними иконами свечу или две, или лампаду с деревянным маслом, а в праздник перед каждою иконою ставят по свече. На дому и, особенно в храмах божиих молятся усердно и с благоговением, стоят в церкви с благочестием; часто служат молебны Спасителю, Божией матери и многим угодникам, которых часто призывают на помощь».

            В условиях такой религиозности, в каждом приходе особо почитались его престольные праздники. Вот как описывал это  П.Г. Ушаков, сын священника села Красноярского.

            Наступившее советское время, по-началу, мало отразилось на религиозных празднествах – несмотря на антирелигиозную агитацию, они еще в тридцатые годы продолжали праздноваться с прежним досоветским размахом. Осенью  1937 года коммунист Козырев, кипя от злобы, сообщал в вышестоящие инстанции в своей «докладной записке» следующие факты из жизни Лебяжского района:

            «… 9/x была «покровская суббота», поминание родителей и народу в церковь привалило  400 человек с корзинами блинов и яиц, а председатель колхоза «Партизан» на этот день освободил от работы всех женщин, несмотря на то, что в колхозе еще не весь заскирдован хлеб.… В Вотском сельсовете, в колхозе «Новый земледелец»  9-10 x справляли «Иванов день» гуляли  2 дня, а колхозная картошка еще не убрана с поля. Накануне праздника  7-8 x колхозники копали свою личную картошку. В Кокоревском сельсовете справляли «Сергеев день» (колхоз «Ситьмени»). Вся деревня пила  3 дня. Вообще с отправлением религиозных праздников дело состоит так, что каждую неделю справляют те или иные праздники, благо, что им никто в этом деле не мешает».

            Интересно, что мало изменилась эта картина и после закрытия церквей, и даже после войны – патриархальные традиции жили в народе очень крепко, и никакой коммунизм не мог «сшибить» его одним ударом кулака. Вот какой случай вспоминал в 1990 году на страницах районной газеты  Л.П. Красноперов, работавший в 1947 году участковым милиционером Лебяжского участка:

            «В июле 1947 года в селе Атары был престольный Троицкий праздник, завезли бочки водки и людей споили до такого состояния, после чего возникла такая массовая драка, в которой приняло участие  3 района: Нолинский, Лебяжский, Советский. Дошло до убийства. Для расследования выезжала оперативная милиция. Вот как веселился народ».

            Жительница деревни Фадеево  Н.А. Третьякова, 1928 года рождения, рассказала мне о том, как праздновались в советское время в селе Красном «десята» (Троица) и другие православные праздники:

             – в июле был праздник большой – десята, десятая неделя по Пасхе. Тогда ходили по деревням хороводы, по ту сторону девки, и по другую девки, перехватывали и по всей деревне пели песню «возле тополя я шла…». Это был страшно большой праздник и в деревне у каждого дома сидели мужики и бабы, пели песни. Конечно, ходили в церковь. Служил батюшка по домам, подань собирал и потом увозил. В каждой ограде, где ребята, качели были.

            В религиозные праздники у нас вина не пили, только самогон гнали. Как только сенокос кончался, делали праздник под горой. На Ильин день ходили в Лебяжье, на базар, и в Николу ходили, был большой базар. Там была карусель, не знаю, откуда ее привозили. В зимнюю Николу тоже ездили на базар.

            Во многих приходах в дни престольных праздников и других православных празднеств, к ним приурочивались какие-нибудь местные традиции. К примеру, в селе Лаж существовал обычай «целования невест» – парни ходили по базару и целовали приглянувшихся девушек; в селе Кичма – кулачные бои. Во многих местах, как писала в 1930 году уездная газета, «вместо книги, газеты и культурных развлечений молодежь ходит по ночам с гармошкой, водит по деревне медведя».

            Однако самой большой особенностью престольных праздников являлись базары и ярмарки, существовавшие в нашем крае, наверное, с незапамятных времен (так Белорецкая ярмарка в городе Уржуме учреждена была с  1842 года). Торжище, на которое съезжались жители не только окрестных сел, но и соседних городов, Вятки, Казани и Котельнича, сопровождалось колокольным звоном. Причт местной церкви выделял деньги на строительство торговых палаток, предоставлял ночлег приезжавшим из дальних мест.

            В 1864 году в губернии насчитывалось  72 ярмарки, в 1872 году – 130,  в 1896 году число их возросло уже до 1164, но вместе с тем с конца XIX века ярмарочная торговля стала клониться к своему закату. В 1896 году подавляющее большинство ярмарок (70%) были однодневными,  16% - двух - трехдневными и, наконец, только  13% - семидневными. Самые крупные ярмарки были в Котельниче – Алексеевская, и в Вятке – Семеновская и Великорецкая. По сравнению с ними все остальные сельские ярмарки выглядели просто крошечными.

            В начале XX века на земле Лебяжской существовали следующие базары и ярмарки:

В соседних с лебяжскими селах ярмарки проводились: в Кичме – 17 марта (Алексеевская) и 20 ноября (Введенская), в Кукнурском – 9 мая (Николаевская), в Казанском – 8 июля и 22 октября (Казанская).

К сказанному остается лишь добавить, что в престольные праздники работать считалось непристойным, а было принято ходить в гости.

Во многих приходах, помимо престольных и иных празднеств зачастую бытовали свои «собственные» православные праздники, которые нельзя было увидеть больше нигде. В первую очередь это были празднества, связанные с местными часовнями, в которые совершались крестные хода. К примеру, в селе Лебяжье такой крестный ход совершался ежегодно в мае из церкви на реку Вятку, в селе Окунево – 17 октября в часовню деревни Кирпики, в селе Кичма – 23 июня в часовню деревни Буйлина и в ближайший к  1 мая субботний день в часовню деревни Немдинской (Сеничи) с совершением водосвятного молебна и чтением акафиста.

Самым большим ежегодным событием во многих приходах был приход из города Вятки Мизового крестного хода со святыми иконами, о чем подробно писалось в книге «Лебяжье – возвращение к истокам». А в 1911 году за неделю до Святой Пасхи, которая в тот год была 10 января, в село Байсу прибыл из Казани чудотворный образ Смоленской Божией матери, посетивший не только все деревни прихода, но и почти каждый дом.

Впрочем, байсинцы и остальные жители Лебяжского края и сами были не против посетить святыни из соседних губерний, и стран. Ходили православные паломники в те годы пешком и на Валаам, и на Соловки, и в Святую землю. Известно, что в XIX веке одна женщина из села Лаж потратила на свое путешествие в Иерусалим  3 года, откуда привезла редчайшую святыню – крест уникальной работы, а житель села Адово Байсинского прихода и попечитель Байсинской церкви  Ефим Андреевич Шамов даже дважды ходил туда пешком и, наверное, рассказывал о своих путешествиях много интересного. За такое редкостное благочестие Господь сподобил его упокоиться в ограде церкви.

Напоследок хотелось бы рассказать о еще одной интересной традиции, бытовавшей в нашем крае до  1917 года: в церкви земскому начальнику, как представителю власти, духовенством торжественно выносилась просфора. В  1940 году в своей статье по истории Лебяжья  М.Сазанов писал о земском начальнике  И.Г.Тимофееве: «…в церкви ему стлали ковер и выносили просфиру». Возможно, это было не случайно – И.Г.Тимофеев, первый земский начальник лебяжской волости, около  15 лет единолично «правил» ею и сделал немало и для села, и для церкви.

Подобный обычай почестей существовал во многих приходах Российской глубинки. К примеру,  14 апреля 1917 года уездная газета «Известия Уржумского Исполнительного Комитета» опубликовала жалобу прихожан Воскресенской церкви города Уржума после заявления крестьянина  И.П.Горбунова, который «был в первый день поста у ранней обедни в Воскресенском храме и видел, как после отхода литургии были вынесены на блюде просфоры и преподнесены смещенному исправнику Дьяконову и другому лицу, которого  И.П.Горбунов не признал». Возмущенные этим событием (дело происходило после Февральской революции) крестьяне заявили через газету, что они всей деревней переходят в приход другого священника той же церкви, а прежнего больше и знать не желают.