Братский корпус монастыря. Сохранился в полуразрушенном виде.

    В 1899 году далеко на юге Вятской земли, в 10 верстах севернее Яранска, был учрежден новый мужской общежительный монастырь во имя Праведной Анны Пророчицы. Появился он на земле, принадлежавшей ранее умершей купеческой вдове Анне Дмитриевне Беляевой, завещавшей ее под новый монастырь. Для того времени это было появление уже далеко не первого нового монастыря на Вятской земле, и рост их продолжался. Незадолго до этого поблизости того же города Яранска был основан женский Знаменский монастырь, в соседнем Уржумском уезде два года назад появилась Куженерская женская община; в 1901 г. появится аналогичная община в местечке Арбаж в соседнем Котельничском уезде. Это было новое  чудесное явление вятской православной жизни тех лет.

   Строителем и настоятелем новой обители был назначен келейник архиепископа Вятского и Слободского Алексия (Опоцкого) иеромонах Нил, который был известен своей богоугодной жизнью. 25 сентября 1899 г. монастырь был освящен, но продолжал строиться¹. В помощь отцу Нилу было послано из Вятки несколько самых  достойных священнослужителей. 18 июня 1899 г. указом Вятской духовной консистории туда был отправлен диакон Филейского монастыря Николай Константинович Люстрицкий², а 24 ноября 1899 г. указом Вятской духовной консистории перемещен иеромонах Матфей с должностью казначея³. Как говорит устное предание, нелегко было отцу Матфею  покидать родную обитель, в земле которой покоился его дорогой наставник, но он смиренно подчинился указу духовной власти, к тому же командировка сначала намечалась как «временная», но как оказалось – почти  на всю оставшуюся жизнь.  Указом Вятской духовной консистории за № 17861 от 21 декабря 1900 г.  иеромонах Матфей был окончательно оставлен в Пророчицком монастыре⁴. Впрочем,  связь его с Филейским монастырем осталась и в дальнейшем.

   В новой обители братии было немного - настоятель и два иеромонаха, причем игумен Нил и один из иеромонахов были болящими и не могли исполнять свои обязанности в полную силу. Поэтому на о.Матфея было возложено много обязанностей – вести богослужение, исполнять требы, следить за ходом строительства, а также исполнять обязанности келейника  у больного настоятеля. У последнего приходилось топить печь, готовить пищу, стирать белье. К 1902 г.о.Нил уже не смог исполнять свои обязанности по состоянию здоровья, а 2 ноября того же года отошел ко Господу⁵. Временным настоятелем монастыря был назначен иеромонах Пахомий (Кедров), но фактически управляющим монастыря был о.Матфей, т.к. о.Пахомий приезжал сюда очень редко. 12 февраля того же года о.Матфей был назначен благочинным и духовником нового монастыря с возложением должности казначея на другое лицо (по другим данным он был назначен на эти должности еще 17 декабря 1900 г.) ⁶.

     29 сентября все того же 1902 г. у обители вновь сменился настоятель, на сей раз в последний раз за все дореволюционные годы. Им был назначен хорошо известный о.Матфею иеродиакон Геннадий (Парфентьев), возведенный в сан игумена. О.Геннадий, хорошо зная о.Матфея и его торговое прошлое, вновь назначил его казначеем обители с возложением должности благочинного на другое лицо. 14 марта 1903 г. Консистория утвердила это назначение⁷.

В обязанности монастырского казначея входили не только финансовые вопросы, но и все недвижимое имущество монастыря, а оно не было малым! По завещанию А.Д.Беляевой во владение монастыря было отдано все ее имение, составлявшее 568 десятин  1632 кв. сажени земли (по современному около 620 гектар); из всей земли в окрестностях монастыря находилось только 134 дес., а остальная в 434 дес. находилась при сельце Покровском  Шешургской волости Яранского уезда, в расстоянии 7 верст от обители. Кроме этого, по завещанию Беляевой монастырь получил в свое владение два усадебных места в Яранске на Трудовой и Никольской улицах  площадью в 416, 5 и 316, 25 кв. саж. и наличный капитал, проценты с которого составляли ежегодно 970 рублей.  Также по завещанию купчихи монастырю отошло несколько зданий – ее дом в городе, переданный под монастырское подворье (позднее был арендован мужской гимназией), одноэтажный дом на каменном фундаменте, крытый железом, и полукаменный двухэтажный дом, крытый тесом⁸.

    За первые 18 лет жизни монастыря благодаря заботам своих настоятелей и насельников, в том числе старца Матвея,  он превратился в большой духовный центр южной Вятки. Сердцем монастыря был деревянный храм, построенный в самом начале трудами о.Нила, имевший престолы – главный в честь св. Анны Пророчицы и правый в честь св.Василия Блаженного. Снаружи церковь была покрашена масляной белой краской, а внутри оштукатурена, отбелена и украшена живописью. В штате церкви состояли 1 игумен, 3 иеромонаха, 2 иеродиакона⁹. К 1914 году прежний храм уже не вмещал всех молящихся, и был заготовлен кирпич для постройки нового большого каменного храма, который должен был стоять в центре обители, но начавшаяся война сорвала  эти планы …

  Рядом с монастырским храмом располагались три корпуса монастырских келий, двухклассная церковно-приходская школа, открытая в 1899 г. (детей из бедных семей здесь кормили бесплатно, в чем видна параллель с Филейским монастырем), два административных корпуса (в первом деревянном находились только покои игумена и трапезная). В первом монастырском корпусе, в его восточной стороне жил в своей келье о.Матфей. Из других монастырских построек можно отметить зерновые склады, два дома для кухни, погреба, пасеку и красивую деревянную беседку; последняя стала последней постройкой монастыря.

  В последние годы существования монастыря его территория оказалась плотно застроенной, и места под новые постройки уже не хватало из-за того, что большая часть ее была отведена под строительство нового большого храма, была занята кладбищем, садом и кедровой аллеей. Появилась гостиница с хозяйственными постройками, ферма для дойного стада коров; для прогона скота на заливные поля через болото построили насыпь. Уже за монастырской стеной был построен конный двор на каменных столбах¹⁰. 

   Также некоторые постройки имелись на земле, принадлежавшей монастырю в Шешургской волости (они не обозначались в монастырской ведомости, как не стоявшие в ограде монастыря) – несколько домов в полукаменном исполнении, изба-амбар на пчельник, баня и каретник¹¹.

   В ведомости монастыря за 1915 г. о церковных зданиях значилось: «Дома для священно-церковнослужителей построены на церковной усадебной земле, построены тщанием  той же Беляевой по духовному завещанию… В ограде монастырской три  корпуса 2-хэтажных на каменном фундаменте, крыша железная, обшитые тесом, окрашены, внутри оштукатурены…

Состояние домов: все строения в исправном виде, дома деревянные построены на фундаменте, обшиты тесом, окрашены и покрыты железом¹²».

   Вся территория обители была обнесена деревянной оградой; с западной стороны она была кирпичная с красивыми железными воротами и островерхими башенками по углам. На территории монастыря росли кедр, вишня малина; ввиду того, что кедру опасно вытаптывание почвы, ходить можно было только по особым тропинкам. Все корпуса были соединены тропинками под сенью молодых аллей. В ограде же находилось и два кладбища – монастырское и для мирян, пожелавших быть схороненными здесь.  Обнесенный оградой монастырь производил очень приятный вид, все здесь было красиво и благоустроено.

    Число насельников обители постепенно увеличивалось. Здесь не было такой строгости как в Филейском монастыре, и принимали многих. Еще в самом начале основания монастыря к о.Нилу стало приходить множество людей с просьбой принять их в обитель. Он никому не отказывал. Набралось 25 человек с разными навыками и знаниями.  В 1909 г. в монастыре жило 18 монахов и 57 послушников, в 1915 г. – 23 монаха, 20 рясофорных и 20 послушников (в том числе 1 игумен, 4 иеромонаха, 3 иеродиакона), в 1916 г. – 28 монашествующих и 38 послушников¹³. Все они были духовными чадами старца Матфея.

   Состав насельников обители к концу 1915 г. был следующий:

Настоятель  игумен  Геннадий (Парфентьев)

Иеромонах Матфей (Швецов)

Казначей иеромонах Авраамий (Кочев)

Иеромонах Афанасий (Мухачев)

Иеромонах Нил (Жиров)

Иеродиакон  Митрофан (Цапаев)

Иеродиакон Виктор (Мосунов)

Иеродиакон  Варлаам

Монахи

 Корнилий (Черепанов)

Николай (Черных)

Феофан (Епифаньев)

Александр (Протасов)

Трифон (Тумбусов)

Иоанникий (Барышов)

Иларион (Тарасов)

Макарий (Деньгин)

Никита (Багин)

Никодим (Пиляков)

Ипатий (Востриков)

Стефан (Белопольский)

Алексий (Ивакин)

Мина (Филин)

Мардарий (Огородников)

Рясофорные послушники

Федор Алексеев Веретенников

Иоанн Яковлев Махов

Ефим Диомидов Винокуров

Иван Павлов Забегаев

Федор Антонов Мокрецов

Михаил Макаров Клепцов

Трофим Алексеев Тепляшин

Дмитрий Андреев Мухачев

Константин Апполонов Буевский

Георгий Яковлев Журавлев

Михаил Саввин Черепанов

Яков Тимофеев Мочалов

Дмитрий Степанов Кушков

Семен Федоров Волков

Михаил Федоров Лебедев

Фадей Федоров Кокорин

Константин Николаев Поторочинов

Никифор Григорьев Маслеников

Георгий Васильев Лачков

Иван Исидоров Колосов

Послушники, по паспортам живущие

Савва Михайлов Ронжин

Николай Антонов Сикерин

Савватий Иванов Дербенев

Сергей Ефремов Шариков

Алексей Владимиров Пушкарев

Сергей Федоров Вшивцев

Василий  Николаев Кураев

Иван Елисеев Рыжаков

Василий Васильев Жередин

Кузьма Алексеев Яранцев

Иван Семенов  Малков

Иван Александров Киселев

Андриян Павлов Фокин

Козьма Иванов Щекотов

Петр Игнатов Целичев

Алексей Иванов Лебедев

Дмитрий Андреев Вахрушев

Дмитрий Анисимов Королев

Иван Степанов Новоселов

Андрей Константинов Южанин

Михаил Андреев Лямин

Иван Васильев Безденежных

Илья Ильин Веселицкий

Андрей Михайлов Черепанов

Арсений Гаврилов Огородов

Поликарп Исаев Трушков

Георгий Михайлов Царегородцев

Артемий Дмитрий Федоров.¹⁴

  Некоторые из насельников прожили здесь с первых лет жизни монастыря и до его закрытия в 1919 г. Одним из первых насельников был монах Феофан (в миру Федор  Степанов Епифанов), ранее – неграмотный крестьянин Малошалайской волости Яранского уезда, поступивший в монастырь 15 марта 1899 г. 19 марта 1901 г. он был пострижен в монашество. Интересно, что жена его также была пострижена  в Царевококшайский монастырь Казанской епархии. В 1915 году монаху Феофану шел 61 год¹⁵.

 Некоторые насельники происходили родом из очень дальних от Вятской земли мест. Таким был иеродиакон Варлаам, родившийся на территории современной Польши – в с.Вотславище Холмского уезда Люблинской губернии. По всей видимости, родители привезли его на Вятку еще ребенком, т.к. он закончил в молодости Яранское духовное училище. Овдовев в браке, 20 мая 1904 г. он поступил в число братии Пророчицкого монастыря, а 22 октября 1911 г. был пострижен в монашество. Из дальних мест прибыл сюда и родной брат покойного игумена Нила – Николай Саввич Пиляков, происходивший из крестьян Тверской губернии Осташевского уезда Сторожевской волости. В обитель он поступил 22 октября 1902 г.  и позднее принял монашество с именем Никодима.¹⁶

  Практически все насельники обители происходили из крестьянства. Из полусотни человек, живших в монастыре, только один человек происходил из потомственного духовенства. Это был рясофорный послушник Константин Аполлонович Буевский – сын священника и благочинного из села Байсы Уржумского уезда о.Аполлония Буевского, почившего в 1888 г. С детства Константин страдал тяжелым увечьем – он был глухонемой, и, чтобы облегчить ему дальнейшую жизнь, любящие родители отправили его учиться в Санкт-Петербургское училище для глухонемых¹⁷. После возвращения из столицы, Константин жил в уединенном маленьком селе на попечении своей матери, получавшей пенсию  после смерти батюшки в размере 25 рублей  в год¹⁸. После ее кончины у Константина остался только один шанс устроить свою жизнь, и 12 апреля 1907 г. он уходит в Яранский монастырь, а 13 марта 1912 г. был зачислен в число братии. Про глухонемого послушника в 1915 г. сообщалось: «хороших качеств, трудолюбив¹⁹».

   Несмотря на всю свою отдаленность от центра Вятской земли и вообще находившийся на самом ее краю, Пророчицкий монастырь никогда не служил местом ссылки для неблагонадежного духовенства, как другие вятские монастыри, например Филейский. Напротив, в «послужных списках» насельниках были только самые положительные отзывы – «душевных качеств, смирен, трудолюбив, способен к послушанию…» Единственным исключением мог быть рясофорный послушник Иоанн Исидорович Колосов. Происходивший из крестьян Яранского уезда Комаровской волости, свой монашеский путь он начинал на Афоне в Пантелеимоновском монастыре, где в 1913 г. был пострижен в монашество  с именем Иоанникий. Там он был замечен в ереси «имя-божников», после чего был вынужден покинуть Афон. 24 июня 1913 г. монах Иоанникий прибыл в Яранский Пророчицкий монастырь, где отрекся от ереси и указом  Вятской духовной консистории за № 26418 от 20 декабря  1913 г.  зачислен в число братии. В «послужном списке» его сообщалось: «Душевных качеств, трудолюбив²⁰».

   Кроме монахов и послушников, в монастыре жило  много трудников, занятых особенно на  строительстве, которое не прекращалось здесь никогда. Сами монахи и послушники также работали на благо монастыря, например, обрабатывали земельные угодья. С них получалось «около (неразборчиво в документе ) пудов разного хлеба, который и употребляется на содержание братии»- отмечалось в 1915 г²¹. В «послужных списках» многих послушников стояли пометки, какой вид труда они исполняли в монастыре. Например, послушники  Дербенев и Королев были «живописцы». Им помогал Трушков – «живописец и певчий». Послушник Рыжаков был столяром, Яранцев – портным, Малков – сапожником и маляром и т.д²².

  В отличие от Филейского монастыря хозяйственная деятельность Пророчицкого монастыря была скромнее – ферма для дойного стада коров, пасека, производилась селекция растений. За пределами монастырской ограды находились шорная и столярная мастерские, кузница. Севернее кузницы располагался домик иконописной мастерской. Производимая продукция от хозяйства и мастерских  шла на пользу монастыря или поступала в продажу²³Несмотря на свои скромные размеры,  хозяйство монастыря  было очень экономически крепким, что помогло в 1924 г.  новым властям на его базе основать научно-исследовательское учреждение «Опытное поле». Кроме прибыли от своего хозяйства, монастырь имел также доходы из квартирных и требоисправлений; в 1916 г. их было получено соответственно 1229 руб. 18 коп. и 5830 руб. 06 коп²⁴.

     Благодаря игумену Геннадию и иеромонаху Матфею монастырь богател и процветал. Сам настоятель монастыря игумен Геннадий показал себя  очень хорошим хозяйственником, но ни одно дело не было начато им без благословения  иеромонаха Матфея . В 1993 г. на страницах яранской районной газеты М.Лагунова так писала об игумене монастыря: «Старец с раскосыми глазами, скуластый, с небольшой черной с проседью бородой, игумен Геннадий безраздельно властвовал над этим мини-государством. Это был прежде всего коневод. Часто на конном рынке базара можно было видеть его фигуру в черном подряснике с бичом за поясом. Хорошие породистые лошади были его слабостью, и конюшни в его монастыре славились своей добротностью и удобствами. Это были лучшие постройки в обители. Ласковыми набожными словами он убеждал, когда это нужно было, свою братию безропотно трудиться. Но горе было ослушнику. Своими речами он убеждал яранских купцов жертвовать на монастырь. И деньги, лес, мука и разные товары в избытке поступали в обитель. Богатство монастыря росло очень быстро. Монастырь имел много добротных коней. Обширное стадо молочных коров отличалось большой удойностью. Не забыты были и такие отрасли, как пчеловодство и садоводство. Работала мельница, кирпичный завод²⁵…»

   За свое ревностное исполнение настоятельских обязанностей игумен Геннадий был поощряем высшим церковным начальством: 28 марта  1908 г. получил крест от Святейшего Синода, в 1914 г. – орден св. Анны 3 степени²⁶.

   Все обширное хозяйство монастыря было и  заботой благочинного и казначея  монастыря о.Матфея, с которой он успешно справлялся.  За свою многополезную  службу на пользу монастыря за 16 лет о.Матфей был удостоен двух наград – набедренника (18 декабря 1902 г.) и грамоты от Святейшего Синода (6 марта 1912 г.) ²⁷. О последнем награждении в «Вятских епархиальных ведомостях» сообщалось: «Указом Синода от 14 марта 1912 г. за №2280 за заслуги по духовному ведомству ко дню рождения Его Императорского Величества, благословением с грамотой удостаивается иеромонах Яранского Пророчицкого монастыря Матфий²⁸». В «послужном списке» старца за 1915 г. кратко отмечалось: «душевных качеств, исполнителен²⁹».

  С духовного окормления братии обители началось старческое служение о.Матвея. Каждый из насельников поверял ему свою душу и получал утешение. Часто самыми простыми словами он учил братию находить внутренне успокоение в самоиспытании  и самоукорении, поскольку сам убедился в полезности этих действий на себе. Особенно внимателен и отечески попечителен он был к новым послушникам, недавно поступившим в монастырь. Многие из них были именно ему обязаны своим поступлением в обитель. Сам настоятель прислушивался к советам старца и без его совета не предпринимал ни одно важное дело. Духовник  же для разрешения духовных нужд братии использовал и советовал читать  братьям два тома сочинений своего дорогого учителя с различными поучениями, часто при этом говорил: «Внимайте и исполняйте, как учил тот, в ком жил Дух Святой!»

    Именно как духовник и благочинный, имевший уже солидный опыт монашеской жизни о.Матфей определял всю внутреннюю жизнь обители, а потому настоятель и братия смиренно подчинялись его духовному водительству, открывая перед ним свои помыслы. А старец считал своей главной задачей указать каждому путь ко спасению во Христе. Он был убежден, что первопричина всех расстройств человека крылась в нарушении им заповедей Христовых, и в качестве исцеления предлагал чистосердечное покаяние в грехах и причащение святых Таин.   Епископ Вениамин (Милов) вспоминал в своей книге воспоминаний «Дневник инока»: «Ученик знаменитого филейского старца иеросхимонаха Стефана – иеромонах отец Матфей – учил меня читать книги аскетического характера, обличал в неимении страха Божия, рассказывал о своем тернистом шествии от мира к монастырю».

 Вятский историк В.В.Низов в своем биографическом очерке о жизни старца так пишет о его жизни в то время (1899-1917 гг.): «Знавшие о.Матфея в яранский период его жизни люди вспоминают, что это был благообразный старец, роста ниже среднего. Несмотря на постоянную бледность и худобу, лицо его в старости не утратило былой привлекательности и приятности. Волосы были длинные, курчавые и седые, борода и усы – черные, позднее – с проседью. Глаза умные, проницательные, глядя на собеседника, пронзал его душу насквозь. Стремление жить страннически, достигая внутреннего монашества вниманием к себе и молчанием, наложило отпечаток на его поведение. Он постоянно тяготел к уединению, был молчалив, ходил, опустив голову, погруженный в молитву. Пустых разговоров не вел, избегал шуток и смеха, праздничного времяпровождения. Любопытство считал одним из  самых тяжких грехов. Но за этой внешней суровостью, неприветливостью скрывались ум мудреца, по-детски доброе сердце и душа праведника.

 Обстановка его келии отличалась строгой простотой. В переднем углу стояли большое распятие, несколько икон (Нерукотворного образа Спасителя, Казанской Божией Матери и ряд других) с лампадою, да аналой с Евангелием. Около двери висели ряса и подрясник с мантией. Одежду носил скромненькую, порой залатанную. На деревянной кровати лежали холщовый, набитый соломой тюфяк и такая же подушка. Для приема гостей имелось несколько стульев.

  Повседневная жизнь о.Матфея начиналась с келейного правила. Вставал очень рано, одним из первых среди братии. Затем шел в храм и служил чаще – один. Пение любил негромкое, молитвенное, простое, а освещение храма полутемное. От торжественных богослужений, соборных служений и поздних литургий старался уклониться. Избегал ходить и на общую трапезу. В употребление же пищи соблюдал крайнее воздержание, принимая ее только для того, чтобы поддержать грешную плоть. В последние годы его часто беспокоили сильные боли желудка, но он никогда не скорбел, не стонал, считая болезнь явным действием Промысла Божьего, и возлагал всю надежду на Господа и Его Пречистую Богоматерь.

 Утешение и поддержку своим силам о.Матфей находил исключительно в молитве. Для уединенной молитвы он, случаясь, удалялся на монастырскую дачу в д.Ершово Беляевской волости. Уходя в себя, старец простирал  к небу руки и в слезной молитве просил милосердного Господа о ниспослании благодатного утешения и покоя в души его духовных чад. Не ограничиваясь ни местом, ни временем, старец постоянно пребывал в Иисусовой молитве, заключая весь свой ум в ее немудреные слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Аминь! ³⁰»

    Был старец любим и уважаем не только в обители. Молва о его подвижничестве и прозорливости вскоре вышла за ее пределы и пошла по Вятской земле, донеслась до Казанской и Нижегородских губерний. Как рассказывают, на исповедь к о.Матвею людей шло больше, чем к другим священникам обители. До нас дошли некоторые факты его прозорливости. Например, в 1902 г. он предсказал иеромонаху Пахомию (Кедрову) получение святительского сана и то, что он пострадает за веру³¹. Так оно и случилось.  В 1920е годы он  уже как епископ Черниговский и Нежинский после репрессий вернется в Яранск, скончается в больнице в г. Котельниче…

    У старца было немало  духовных чад за пределами монастырской ограды. Одним из них был житель Яранска Дмитрий Бакшаев. Перед тем как ехать с женой на северные прииски он пришел за благословением к старцу. Вот что он позднее рассказывал об этой встрече: «Пошли за советом к о.Матфею. В лицо он никогда не смотрел, всегда в пол, чтобы не смутить посетителя. Рассказываю, а старец не взглянет, и понять невозможно, как он к моим словам относится. Правду сказать, я думал, он не благословит, оставит меня дома досматривать родителей. Но о.Матфей сказал: «Поезжай, только тебе всего дадут мало. Своей рукой ничего не бери и не ропщи на отца и мать. Мое благословение тебе такое: с копейки наживешь тысячи³²».

   Как обычно бывало, слова старца никто не понял. Бакшаевы уехали. Несколько лет Дмитрий работал молотобойцем, а с началом войны был призван в действующую армию. Жена с тремя детьми вернулась в родные места. На приисках они смогли скопить около 2 тысяч рублей, но в годы смуты все потеряли. Впоследствии Дмитрий принял сан и около 20 лет служил диаконом в Успенском соборе г.Яранска; схороненным  он был удостоен чести возле могилы своего духовного наставника….

   Отец  Матфей, как и его наставник о.Стефан, неохотно принимал посетителей, поскольку они отвлекали его от молитвы, в основном отсылая их к настоятелю («Идите к батюшке, он рассудит лучше меня»), сторонился славы людской, считая, что она мешает получить те добродетели, которые необходимы для достижения Царствия небесного. Ходил он, низко опустив голову, ни на кого не обращая внимания, а подходивших благословлял как бы нехотя, совершенно не интересуясь, откуда человек прибыл. Вообще говорил старец мало и то только в случае необходимости³³.

  Только самых достойных старец  удостаивал беседы, давал им наставления. Богатый духовный и жизненный опыт позволял ему знать мысли приходящего к нему человека и часто бывало, что давал ответ на еще незаданные ему вопросы. Уже тогда людская молва утверждала, что старец может исцелять не только душевные скорби, но и врачевать бренную плоть. Исцелившиеся твердо считали, что произошло это по молитвам старца. Уходили всегда от него люди, утешенные и с облегченным сердцем.

  Всем давать наставления старец не успевал. Так появились «Божьи бумажки» - советы его, написанные на листочках бумаги, по разным житейским случаям со ссылками на Евангелие. Доходило и до курьезов. Например, один крестьянин жаловался старцу, что его обижает сосед. Им был получен совет на бумажке со словами «А я говорю вам, не противься злому, но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Получив такой совет, крестьянин остался недоволен и перестал исповедоваться³⁴.

   За два первых десятка лет двадцатого века Пророчицкий монастырь рос, благоустраивался, росло и число его насельников, некоторым из которых предстояло стать мучениками за веру Христову в предстоящую годину гонений. Незадолго до революции пошла молва о грядущем прославлении игумена Нила, вокруг имени которого начал создаваться ореол святости. Обитель начала выпускать листовки, в которых ее первый игумен описывался как святой подвижник³⁵. На его могиле горела неугасимая лампада. В народе шли разговоры об исцелениях, и на могилу о.Нила началось паломничество. По большим праздникам в обитель приезжало много народа.  Он был очень популярен среди верующих южной Вятки. И никто даже не мог подумать, что все этому благолепию и размеренному ходу монастырской жизни скоро придет конец…

 

Источники

1. Ошаев В. История Яранского Анно-Пророчицкого монастыря – Яранская епархия 2015 г.

2. ГАКО ф. 1100 оп.1 д.2  лл.8 об.-9

3 ГАКО ф. 1100 оп.1 д.2  лл. 3 об.-4

4. ГАКО ф. 1100 оп.1 д.2  лл. 3 об.-4

5.Памяти отца Нила // Приложение к «Вятским епархиальным ведомостям» - 1902 г. № 142 с. 2

6. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл. 20-21….

7. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл. 20-21

8. ГАКО ф.237 оп.70 д. 1897 лл.1-1 об.

9. ГАКО ф.237 оп.70 д. 1897 лл.1-1 об.

10. Ошаев В. История Яранского Анно-Пророчицкого монастыря – Яранская епархия 2015 г.

11. ГАКО ф.237 оп.70 д. 1897 лл.1-1 об.

12. ГАКО ф.237 оп.70 д. 1897 лл.1-1 об.

13. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899; кН.

14. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899

15. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл.4 об.-5

16. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл. 3 об.-4

17. ГАКО ф.237 п.70 д.1505

18. ГАКО ф.237 оп.70 д.1530

19. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899

20. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл.100 об.-101

21. ГАКО ф.237 оп.70 д. 1897 лл.1-1 об.

22. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл. 12 об.-13

23 Ошаев В. История Яранского Анно-Пророчицкого монастыря – Яранская епархия 2015 г.

24. Ошаев В. История Яранского Анно-Пророчицкого монастыря – Яранская епархия 2015 г.

25. Лагунова М. Силуэты прошлого // Отчество – Яранск 1993 г. № 90-91

26. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл.19-20 ????

27. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл. 20-21

28. Вятские епархиальные ведомости – 1912 г. № 56 с.87

29. ГАКО ф. 237 оп.70 д.1899 лл. 20-21

30. Низов В.В. Светильник веры // Выбор – 1993 г. № 42-44, 46

31. Протоиерей Алексий Сухих. Яранский чудотворец // Вятский епархиальный вестник 1996 г. № 7

32. Бакина О. Родина моих детей – Киров 1997 г.

33. Низов В.В. Светильник веры // Выбор – 1993 г. № 42-44, 46

34. Уланов И. Правда о «святом» Матвее // Сельские огни – Тужа 1973 г. 13 ноября

35. Лагунова М. Силуэты прошлого // Отчество – Яранск 1993 г. № 90-91

 

                                                

Операция Яранской ЧК - внедрение в Пророчицкий монастырь

В феврале 1919 г. в ворота Пророчицкой обители постучался человек, попросивший крова, по документам оказавшийся офицером-белогвардейцем Петровым. Ему не было отказано. Что интересно, наивные монахи пустили в обитель офицера даже без ведома настоятеля, что явствует из отчета этого чекиста. Настоятель монастыря узнал о госте намного позднее. Увы, то оказалось лишь хитрая провокация. На самом деле «белый офицер» оказался чекистом, который вскоре дал свои показания в деле игумена монастыря (сами монахи так никогда и не узнали, кто он был на самом деле). Такие провокации были излюбленными в Яранской «чрезвычайке». В том же году переодетый чекист был подослан в «банду», скрывавшуюся в глухих лесах уезда. На деле это, конечно, была не банда, а крестьяне, измученные поборами продотрядов. Что бы хоть как-то спастись от них, они ушли в леса, прихватив с собой оружие, принесенное с Германской войны. Благодаря хитрой спец-операции, «лесные братья» были обнаружены и ликвидированы.
Истинной причиной такой «разведки» в монастырь было разузнать, скрываются ли в нем белогвардейцы, имеются ли в нем ценности и где они спрятаны. «Офицер» без особого труда вошел в доверие к насельникам и выведал все, что нужно. В своем отчете в ЧК после отбытия из монастыря, ее сотрудник добросовестно изложил следующее: 
«Следователю Яранского чрезвычайкома Норкину было заявлено от сотрудника № 2, который был командирован в мужской монастырь Яранский с документами белогвардейского офицера Петрова. 3 февраля 1919 г. я прибыл в мужской Пророченский мужской монастырь, где я сперва познакомился с монахом Кириллем, который, познакомивший со мной и при разговоре со мной он мне сообщил, что им в настоящее время живется плохо, т.к. они получили приказ , что бы немедленно монастырь очистили к 7 февраля 1919 г. и я также сообщил, что если у вас что еще не вывезено из монастыря, то постарайтесь поскорее вывезти и на что он согласился и на мою лошадь положил тулуп и пинжак и книги. И также познакомился с послушником, как например Стефан и Александр, которых я попросил, чтобы они довели до сведения игумена, что в монастыре находится белогвардейский офицер и как только узнал архимандрит о моем пребывании в монастыре, то я был приглашен к нему и когда я вел беседу с игуменом, то он мне пояснил, что у них спрятаны некоторые драгоценности в монастыре, а часть из них увезены в деревни, и он также пояснил мне Петрову, что у него заготовлено хлеба нелегальным путем 200 пудов и также заготовлено крупчатки 27 мешков, но где именно не указал и он в течение моей беседы с ним все время спрашивал, где находятся белогвардейцы и скоро ли они придут сюда белогвардейцы и также пояснил, что он игумен скрывался в Котельничском лесу 4 месяца, но что его заставило скрываться, он так и не мог сказать, что его заставило скрываться для меня тайна».
Вскоре после ухода «офицера из обители, в нее нагрянули чекисты. Игумен монастыря отец Геннадий был арестован, обвинявшийся по нескольким пунктам, в том числе за укрывательство "белогвардейского офицера"... По этой же причине игумен монастыря вскоре был расстрелян...
28 октября 1919 г. следователь Вятской Чрезвычайной Комиссии вынес решающее заключение по делу архимандрита Геннадия, по прежнему основывавшееся на 2 обвинениях – в сокрытии хлеба и в укрывательстве белогвардейского офицера. Приговор: расстрелять. 10 ноября 1919 г. приговор был утвержден.
«Слушали: дело № 756 Архимандрита Геннадия Панфилова (заложника), обвиняемого в скрытии хлеба 235 пудов, крупчатки 3 пудов и в укрывательстве белогвардейского офицера в течении 6 месяцев.
Постановили: применить высшую меру наказания».
Здесь, как видим два подлога сразу – «белый офицер», которым был сотрудник ЧК (и там все эти знали)и его пребывание в монастыре 6 месяцев, хотя он сам писал в отчете, что в монастырь прибыл 3 февраля 1919 г…
Данных о казни игумена Геннадия не сохранилось. 
 

В документе агент назван №2, т.е. он был не один в своем роде...

 

 

Назад к списку